Позже Антон Григорьевич сформулировал свои тогдашние чувства точно и коротко: зов предков. Его предки были казаками, не мыслившими себе жизни без стремени и седла. И вот теперь он, далёкий потомок, ни разу не прикасавшийся к живому коню, сидел на трибуне в большом северном городе. И, забыв обо всём, пытался решить, который конь ему нравится больше всего. Вороной? Серый в яблоках? Белоногий рыжий Рейсфедр?.
.
То есть под конец перепрыжки Аня и Сергей казались Панаме гораздо менее свихнутыми, чем поначалу. Или, может, их сумасшествие оказалось заразным?..
В оргкомитете секретарша без промедления отвела их в маленькую комнатку — временный офис директора-распорядителя. Александр Владимирович был уже на месте и разговаривал с кем-то по телефону. Прикрыв трубку рукой, он кивнул на стулья возле стены:
— Присаживайтесь. Я сейчас… — И оперативно, в несколько фраз, свернул разговор. — Слушаю.
— Александр Владимирович, в Сайской городской прокуратуре возбуждено уголовное дело по факту кражи лошади с ипподрома… — начал официальным тоном Панаморев.
— А я тут при чём? — поднял брови директор. Нападение есть лучшая защита; матёрого администратора этому не требовалось учить.
— Дело в том, что, по свидетельству очевидцев, в том числе и его непосредственного жокея… — Антон кивнул на Серёжу. — Вы, между прочим, знакомы?
Александр Владимирович нейтрально-вежливо улыбнулся:
— Весьма косвенно.
— Сергей Путятин, мастер-жокей международной категории.
— О-о, премного наслышан!.. — Улыбка директора стала искренней, он явно был рад, что не ошибся и вручил VIP-карточку тому, кому надо. — Очень рад официальному знакомству!
— Так вот, — неумолимо продолжал Панаморев, — по утверждению очевидцев, этот конь находится сейчас здесь. У вас во дворце. В команде шведов под кличкой «Сирокко»…
Судя по лицу Александра Владимировича, поверить в это ему было не легче, чем в сообщение о внезапном захвате «Юбилейного» марсианами. Сергей приготовился яростно отстаивать свою правоту… и вспомнил, как сам точно так же не верил меньше суток назад, когда Аня брякнула очевидную, с его точки зрения, дикость. Директор даже аргументы привёл те же самые, что и он в том разговоре:
— Исключено! — Александр Владимирович поднял перед собой обе ладони, словно отгораживаясь от Панамы. — Вы, как мне кажется, не вполне понимаете, о чём говорите. Лошади, которых привозят сюда, имеют международные ветпаспорта. С цветными фотографиями. Плюс разные сертификаты, ветеринарные документы! Наконец, сразу после мандатной комиссии они проходят выводку, где всё сверяется… Нет, нет! — Директор даже рассмеялся. — Полный абсурд!
— И тем не менее, — голос Антона Григорьевича остался спокойным и скучноватым, и Аня поняла, чт о он имел в виду, говоря об эмоциях, на которых далеко не уедешь, — тем не менее, — продолжал Панама, — есть факты, позволяющие предположить, что дело обстоит именно так.
Люди, облечённые полномочиями следователей-важняков, редко отправляются в дальние командировки просто затем, чтобы отмочить дурацкую шуточку и уехать обратно. Директор перестал смеяться и заподозрил, что по крыше «Юбилейного» действительно разгуливали марсиане. Он положил руки на стол:
— Какие факты?
— Простите за избитую фразу, но я не имею права их разглашать. Тайна следствия. Просто подумайте, послали бы меня за тыщу верст киселя хлебать без веских причин?
— Ну, не знаю… — Директор потёр рукой лоб. — В наше время всяко бывает…
Панама был всё так же бесстрастен:
— Если возникают какие-либо сомнения относительно моих полномочий, свяжитесь с областной прокуратурой.
Там вам подтвердят, что я не самозванец. А в горпрокуратуре Санкт-Петербурга лежит факс, где написано, что я — начальник следственной бригады, следователь по особо важным делам. Позвоните прямо сейчас, чтобы легче было разговаривать. Прошу. Телефон перед вами…
Александр Владимирович закачался на стуле.
— Ну… зачем уж так… Я вас понимаю. Но и вы поймите меня… Я за эти соревнования отвечаю. Вы представляете, какой разразится скандал?.. Это крупные международные!.. Петербург только-только рейтинг начинает набирать как европейская конноспортивная… Устроим скандал — и кто к нам после этого поедет? Да никаким калачом…
— Понимаю. Очень хорошо понимаю. — Панаморев пристально смотрел на директора. — Мне тут, — он впервые позволил себе слегка улыбнуться, — господа конники уже кое-что объяснили. Так что давайте без конфронтаций. Лучше вместе подумаем, как бы и соревнованиям вашим репутацию не испортить, и следственные мероприятия должным образом произвести…
Директор-распорядитель ответил важняку столь же пристальным взглядом. «Остановить следствие я не имею права, — вот что на самом деле сказал ему Панаморев. — И вам, милейший Александр Владимирович, не позволю…»
— Хорошо. Чего вы хотите?
— Нужно подтвердить или опровергнуть факт наличия у шведов чужой лошади. Для этого — первое: никто не должен знать о наших подозрениях. Повторяю — никто! Второе: необходима кровь лошади по кличке «Сирокко». Для генетической экспертизы.
— Так он же сегодня не выступал, — удивился директор.