В девять утра Антон был на Исаакиевской. На площадке стояла машина, а внутри… После ночного разговора с Плещеевым Панама уже не особенно удивился, увидев за рулём Семёна Фаульгабера. Правда, в отличие от вчерашнего великан выглядел весьма хмурым. Наверное, из-за того, что пришлось в воскресенье работать. Как такой громила умудрялся втискиваться в маленькие белые «Жигули», составляло тайну, покрытую мраком.
Услышав название посёлка, Семён молча кивнул: видимо, шпаргалка в виде карты ему давно уже не требовалась. Антон оставил его наедине с мировой скорбью, сам же поднялся в пустой кабинет Смирнова и уселся за телефон. В машине на приборном щитке торчал сотовый, но переговоры предстояли слишком масштабные. А время ещё было…
Сначала он позвонил в Сайск — в прокуратуру. Несмотря на воскресное утро, ему ответил бодрый голос Олежки Березина:
— Антон Григорьевич, приветик! А я фоторобот вам выслал…
Андрей покосился на аппарат. Действительно, на факсе лежал небольшой рулончик бумаги. Антон оторвал и развернул его. С плосковатого, сделанного на компьютере портрета смотрел скуластый, в меру длинноволосый парень с большими, чуть навыкате, глазами. Чернявый предъявитель липовой доверенности на перевозку имущества по кличке «Заказ»…
— Спасибо, Олежек. Сегодня на ипподром собираетесь?
— А как же… Может, денег выиграю! Совместю… совмещу полезное с приятным…
— Смотри только, тыщу баксов не выиграй!.. — испугался Панама. — А то грохнут, как того пенсионера…
План похода оперов на ипподром по делу об убийстве был обсуждён и одобрен, и Антон спросил:
— Что-нибудь по нашему делу ещё? О коне?..
— Мы сообщили Цыбуле, что кровь питерского коня отправляется на экспертизу в Москву. Ну, как вы просили… Так теперь в Москве такой дым коромыслом, что аж душа радуется. Цыбуля всех на ноги поднял! Директору Росплем-объединения звонил. Директору института, при котором лаборатория… Самому начальнику лаборатории… То есть люди там и вчера как настёганные бегали, и сегодня. Суббота не суббота, воскресенье не воскресенье…
— Лихо, — удивился Антон. Легенды о Цыбуле оборачивались удивительной правдой.
А Олежек продолжал:
— Василий Никифорович вообще, я вам доложу… Сам, даже без их просьбы, выслал в лабораторию кровь бабки Заказа. И очень даже кстати, как оказалось. Мать-то у Заказа при родах погибла, а мать матери, бабка стало быть, жива… Одна проблема — с отцом. В лаборатории, в банке данных, не то что генетического кода — вообще никаких сведений нет: жеребец-то английский. Так начальник обещал через Интернет с англичанами… В общем, есть надежда. Если английские коллеги наших не подведут, не сегодня завтра…
— Олежек, а ты телефон лаборатории?.. — Олег тут же продиктовал, и Панама продолжал: — У меня тоже новости неплохие.
Похоже, клиент нарисовался… — Он услышал, как хмыкнул в трубку Олежек. — Чего доброго, не сегодня, так завтра всё и закончу. Вот бы сегодня ещё результат из Москвы… Олег, а по второму описанию вы фоторобот не делаете?
— Колюня сегодня дискетку подвезёт, ну, из «Свободы». Мы её вечером с анисимовским роботом состыкуем — и к вам… Помните, я рассказывал про двести баксов? Про жокея Анисимова? Мы с ним тут хорошо-о-о поработали…
— Олежек, а хоть принтерной распечатки анисимовского варианта?..
— Ну… если минут через двадцать вы ещё будете на месте… Или факс включённый оставьте!
— Добро, высылай… — Антон посмотрел на часы: стрелки бежали с катастрофической быстротой. Кажется, начиналась гонка со временем…
Его следующий звонок был в лабораторию иммуногенетики. К трубке долго не подходили. Потом ответил недовольный женский голос. Антон попросил начальника. Ему сообщили, что начальник сейчас считывает реакцию (тон подразумевал, что спрашивающий о тонкостях науки не имеет представления) и к аппарату подойти просто не в состоянии. Антон представился. В трубке помолчали, затем послышался вздох:
— Подождите…
Ждать пришлось минут восемь: Антон, топчась на месте от нетерпения, засекал по часам. Наконец возле уха раздался бодрый мужской голос:
— Слушаю вас. Здравствуйте…
Антон ещё раз представился и поинтересовался промежуточными результатами анализов.
— Вообще-то, мы промежуточных не сообщаем… — замялся было начальник. Но, похоже, Цыбуля здорово накрутил всем хвосты — после секундной паузы учёный продолжал как ни в чём не бывало: — …Но у меня есть чем вас обрадовать. Англичане на мой запрос любезно выслали нам генный код названного Василием Никифоровичем производителя…
Антон отметил, с каким уважением было произнесено имя Цыбули.
— …Так вот, я только что считал результаты реакции: сходство генных кодов по отцу… Только представьте себе, девяносто два процента! Я почти с уверенностью могу сказать, что жеребец, чью кровь мы исследуем, является сыном указанного производителя…
— А почему только девяносто два? — насторожился Панама. — Почему не сто?
— Ничего себе «только», — засмеялся начальник. — Все сто вам один Всевышний даст. А мы люди смертные… Мы обычно сразу процентов двадцать скидываем на погрешность. На особенности условий постановки реакций, на нестабильность сывороток-реагентов… Хоть и тестируем их постоянно по международным стандартам, но, сами понимаете… Тут на самом деле целая теория, так что вы мне лучше просто поверьте: девяносто два — это высочайший процент…