В конце концов Аня решила не рисковать целостью приёмника и иного автомобильного оборудования и оставила приоткрытым только стеклянный люк в потолке. Сергей сразу скинул футболку, оставшись голым по пояс:
— Благолепие-то какое… Нет, нельзя всё-таки людям в большом городе жить…
И дышалось здесь тоже совершенно не так, как на берегу Чёрного моря с его мощным, редко утихающим бризом. Серёжа принюхался и даже закрыл глаза: запахи водорослей, сухих камышей и разогретой смолы мигом пробудили в душе нечто мальчишеское, нечто такое, что у людей, читавших в детстве Майн Рида и Жюля Верна, никогда накрепко не засыпает. Моря, парусные корабли, дальние неведомые страны…
— Налево мотель, — вернул его к реальности голос подруги. — Там всегда много народа. А направо… ага!
Направо от просеки вела узкая тропинка, терявшаяся в могучих, выше человеческого роста, зарослях тростника. Анна вытащила из багажника «Тойоты» перевязанный верёвкой пакет и побежала догонять Сергея, уже скрывавшегося в «неизведанной сельве».
Метров через триста Сергей был вынужден согласиться, что насчёт «будни» Аня оказалась-таки права: народу действительно не было ни души. Зато обнаружился очень симпатичный песчаный мысок, закрытый по бокам разросшимися кустами и высокой травой. Уединённый, не загаженный, с красивым и чистым выходом к заливу. Анна решительно сбросила босоножки и, с непривычки осторожно ступая босиком по песку и мелким камешкам, отправилась исследовать воду.
— Тёплая! — обрадованно доложила она секунду спустя.
— Я раз на кладбище памятник видел утонувшему мужику, — невинно сообщил ей Сергей. — Спереди смотришь — как бы наклоняется морская волна, а из неё, из-под гребня, его плечи и голова.
Всё так здорово-здорово сделано и красками разными раскрашено… Волна — голубая, сам мужик — золотом… Смотрел, смотрел я на него спереди… а потом взял да с тылу зашёл…
Он с трудом сдерживал рвущийся наружу смех. Аня поневоле начала улыбаться:
— Ну и?..
Сергей наклонился, выставив тощий зад:
— А там… честное слово, не вру… из волны вот это торчит… И тоже золотом…
У неё от хохота выпал из рук пакет с «жившим» на всякий случай в машине старым одеялом. Аня подобрала его и расстелила на песке:
— Ну что? Стриптизом блеснём?..
Сергея уговаривать не потребовалось. Тут же начал стягивать джинсы, едва дав себе труд отвернуться. Аню же внезапно сковала мысль о том, что на облюбованный ими пляжик теоретически мог заглянуть кто-нибудь посторонний. И притом — знаем, знаем, какие случаи происходят! — совсем не обязательно случайный прохожий, который при виде обнажённого тела смутится ещё больше неё. Она быстренько выпуталась из джинсов и уселась на одеяло, оставшись в трусиках и футболке.
Сергей голяком вытянулся рядом с ней и стал смотреть так, что Аня сперва залилась краской, а потом резкими, решительными движениями довершила избавление от одежды.
— Ты что, никогда голых женщин не видел?..
Её слегка сердил и его взгляд, полный неподдельного восхищения, и собственная стыдливость. Она перевернулась и быстро улеглась на живот.
— Ну… — задумался Сергей. — Может, пару десятков…
Она яростно фыркнула.
Серёжа улыбнулся и медленно, осторожно приподнялся на руках. Склонился над Аней и очень нежно, чуть касаясь, стал целовать её незагорелую спину, узкие плечи, шею в завитках тёмных волос… Он почувствовал, как рассеивается её напускной гнев, как ей становится смешно и щекотно. Вот она дёрнула плечиком:
— Отстань, я же вся потная… Только с лошади слезла… — но не стала уворачиваться от ласки, а, наоборот, сама обняла Сергея, и они вместе перекатились с одеяла в песок.
— Лю-би-мый…
Каждому слогу соответствовал поцелуй.
И всё же события, ожидавшиеся буквально через два часа, на долгую лирику не настраивали. Аня ужом выскользнула из рук Сергея и со всех ног бросилась в воду. И бежала по тёплому мелководью, пока вода не дошла до колен. Сергей тоже вскочил и помчался ловить.
Они опрокидывали друг друга в ленивые волны и хохотали, поднимая фонтаны брызг. Затем взялись за руки и медленно пошли к горизонту, осязая босыми ступнями то камни и скользкую тину, то плотные полоски песка. Несколько раз они погружались в воду по грудь и пытались плыть, но тут же начиналась новая отмель. Через полчаса такого «хождения аки посуху» Аня, притомившись, подобралась к Серёже, обняла его, стоящего по горло в воде, и они вновь целовались — долго-долго и нежно. Волны приходили из-за горизонта, мягко подхватывали обоих, отрывая от песка Серёжины ноги, и убегали к далёкому берегу. Туда, где отливали позолоченной медью старые сосны и можно было разом видеть пляжик на мысу — и просеку с маленькой красной «Тойотой».
Куда-то убрались и растаяли все нынешние и будущие тревоги. Один из тех дней, когда вроде бы ничего яркого и особенного не происходит, но которые вспоминаешь потом до смертного часа. День, когда всё было хорошо. Когда только синее небо да солнце над головой…
Потом они снова лежали на одеяле, обсыхая и разговаривая ни о чём.
День, когда всё было хорошо. Когда только синее небо да солнце над головой…
Потом они снова лежали на одеяле, обсыхая и разговаривая ни о чём.