В это время из-за ворот донеслось сдержанное урчание автомобильного двигателя. На территорию малым ходом вкатилась серая «Нива» и остановилась на площадке, устроенной, чтобы не пугать лошадей, в стороне от манежа. Щёлкнула правая дверца — наружу, спеша и волнуясь, выскочила девочка в тренировочных штанишках, заправленных в резиновые сапоги. Она держала в руках мешочек с морковкой. Антону Григорьевичу сразу показалось, будто он где-то уже видел её. Полноватая, чуточку неуклюжая, в очках и с длинной косой… Из машины выбрался взрослый спутник девочки, и Панама понял, что не ошибся.
— Вот уж не ожидал!.. — Он приподнялся со скамьи, протягивая руку невысокому седому мужчине. — Какими судьбами?
Его нечаянный союзник по драке в тёмной аллее улыбнулся и дружески кивнул Ане, тоже вставшей навстречу:
— Да нас Анна Ильинична когда-то ещё приглашала поездить, вот на сегодня и договорились…
Аня забрала вконец оробевшую девочку и повела её в конюшню:
— Ты как, галопом ездишь уже? А жеребцов не боишься?..
Мужчины остались на маленькой трибуне одни:
— Антон.
— Алексей.
Они были примерно одного возраста и перешли на «ты» вполне ненавязчиво.
— Алексей.
Они были примерно одного возраста и перешли на «ты» вполне ненавязчиво. Может быть, ещё потому, что совместное участие в драке психологически неизбежно сближает.
— Рад снова увидеться… Земля-то у нас, оказывается, кругленькая!
— И маленькая. А лихо ты, между прочим, Антон, кулаками орудуешь…
Панама ещё в тот достопамятный вечер оценил свою лихость как весьма относительную, но сейчас его больше занимало не сравнение бойцовских достоинств, а нечто другое, и он с горечью мотнул головой:
— Вот только кончилось всё, к сожалению, не так, как мы с тобой хотели.
— Господи, а что случилось?.. — искренне разволновался Алексей.
Сразу ответить Панама не успел. За их спинами тяжело бухнули деревянные ворота конюшни. Аня вышла наружу, ведя в поводу Вальса. Белоногий будённовец фыркал, топал копытом, беспокойно оглядывался. Следом появилась девочка. За ней с величавой кротостью вышагивал серебристо-серый конь, выглядевший, точно иллюстрация из книжки об арабской породе. Девочка благоговейно держала его под уздцы.
— Тáрик у нас мальчик хотя и пожилой, но, учти, с темпераментом, — на ходу давала Аня последние наставления. — Ну что, подпруги подтянула? Садимся!
Она оказалась в седле одним привычным движением. Обернувшийся Алексей проворно вытащил из сумки видеокамеру:
— На старт приглашается Станислава Лопухина, команда России…
Девочка покраснела и, отпустив путлище подлиннее, со второй попытки вскарабкалась на коня. Залезание в седло для неё всё ещё оставалось проблемой. Проезжавшая поблизости Вика насмешливо хмыкнула. Дескать, ходит тут всякий разный прокат , только лошадей, достойных гораздо лучшего применения, утомляет…
Алексей самозабвенно глядел в окуляр, запечатлевая на плёнке юную всадницу, совершавшую первый круг по манежу. Потом остановил запись и повернулся к Панаме:
— Да, так ты говорил — вроде что-то стряслось?..
Девочка, которую по малости её лет величали не Станиславой, а в основном Стаськой, между тем уже ощутила разницу между смирными, по большому счёту ко всему безразличными прокатными лошадьми и настоящим спортивным конём. Прокатные лошади — и кто станет их за это винить? — заняты в основном сачкованием. Как бы изловчиться да не выполнить недостаточно энергично и грамотно поданную команду, как бы приберечь силы и поскорей оказаться снова в конюшне, в своём деннике, у кормушки с недоеденным сеном… Серый Альтаир оказался совсем другого поля ягодой. Когда Стаська, до полусмерти запуганная упоминанием о «темпераменте», всё же решилась легонько подтолкнуть его пятками на шагу — конь отозвался немедленно и послушно, не потеряв ритма движения. Он легко и красиво нёс сильную, упругую шею, и девочка, мало-помалу нащупав контакт с его ртом, вдруг осознала, как именно следует держать повод. Она читала, что опытная лошадь есть самый лучший учитель, но только теперь поняла, как это происходит в действительности.
— Повод!.. — скомандовала Аня. — Строевой рысью — марш!..
И Альтаир поднялся в рысь опять-таки без дополнительных понуканий, без «проверок на вшивость», без унизительного подхлёстывания. Стаська принялась старательно привставать и опускаться в седле, и пятки сами отошли от боков, чтобы конь больше не прибавлял темпа. Ей даже удалось сосредоточиться на поводе, и руки впервые стали размеренно сгибаться и разгибаться.
Это движение она до сих пор видела только у старших учеников.
— Всадник, вольт налево через манеж! — прокричала ей Аня. — Ма-арш!..
— …Там вообще-то всё не здорово кончилось, — вполголоса начал Панама. — Этот парень, который у «Юбилейного»…
— Ой, извини. — Алексей в сотый раз схватился за камеру, фиксируя происходившее на манеже. Стаська силилась удержать равновесие, вставая на «полевую» посадку. — Надо же будет ребёнку дома на себя посмотреть, ошибки увидеть…
— Да ладно. — Панама бросил окурок и потянул из пачки новую сигарету. — Это я так… разболтался что-то.
— Погоди. — Алексей опустил камеру на колени. — «Не здорово» — в смысле как?.. Сильно, что ли, побили?..