Глава восьмая
День первый (продолжение)
В оргкомитете почти никого не было, только девушка-секретарь сидела за столом, разговаривая с кем-то из представителей команд. Все остальные занимались делами — кто в зале, кто в судейской коллегии.
Однако вызов, переданный по трансляции, оказался самым что ни есть настоящим. Навстречу Ане с Сергеем поднялся незнакомый мужчина. Где-то под сорок, худощавый, широкоплечий, повыше среднего роста. В руках он держал вместительный старомодный портфель.
«Панаморёв! — догадался Сергей. — Следователь! Приехал-таки!.. Антон, как там дальше… — И запаниковал: — Георгиевич? Геннадиевич?..»
«А дядька со вкусом, — отметила про себя Аня. — Рубашка пёстрая, клетчатая, а костюм серый — нормально. Умный, наверное…»
Лицо под короткой стрижкой было самое обыкновенное. Загорелое, но не сильно — даже на юге не больно-то загоришь, просиживая в кабинете. Небольшие залысины, резкие скулы, прямой острый нос… Выражение — непроницаемое. Профессионал. А вот глаза…
В «зеркале души», как сразу определила Аня, скрывалось застарелое невеселье. Или, может, просто усталость? Нет. Карие глаза были определённо печальными. Одинокими. И вообще, если присмотреться внимательней, была в «дядьке со вкусом» какая-то… неухоженность, что ли. Неустроенность. Есть, оказывается, разница, кто тебя собирает в дорогу — ты сам или другой человек, притом тебя любящий. От мужского взгляда это можно скрыть. От женского…
Аня невольно потупилась. Нехорошо, в самом деле, вот так рассматривать человека.
— Простите, — произнёс незнакомец. — Вы Путятин? Сергей?
— Да, — внутренне собираясь в комок, ответил Серёжа.
— Разрешите представиться — Панаморёв. Антон Григорьевич. Следователь Сайской городской прокуратуры. — Мужчина пожал руку Сергею. — Вот моё удостоверение…
Ладонь у Антона Григорьевича была широкой на удивление — кисть маленького жокея в ней попросту утонула. Панаморев спрятал удостоверение обратно в карман и решил смягчить несколько напряжённую обстановку. Было ясно, что девушка, вошедшая вместе с Путятиным, доводится парню далеко не случайной подружкой, и он вежливо поклонился:
— Можно просто — Антон…
— Аня… — Ладошка у неё оказалась крепкая, твёрдая и мозолистая. — Знаете, а мы вас так ждали!..
— Пойдёмте куда-нибудь, где можно спокойно поговорить, — предложил Антон. Комната оргкомитета, в которой, кроме них, находилось всего двое, чем-то не удовлетворяла его.
Аня сразу предложила:
— Может, в кафе? Там сейчас, наверно, вообще ни души, все на трибунах сидят.
Аня сразу предложила:
— Может, в кафе? Там сейчас, наверно, вообще ни души, все на трибунах сидят. Да и вы небось проголодались с дороги, хоть по кофе с плюшкой употребим…
— Питерское гостеприимство, — улыбнулся Антон. — Ведите, ребята.
В «заведении для всех» действительно было почти совсем пусто. Лишь за одним столиком кофейничали несколько работников «Юбилейного»: благополучно начавшиеся соревнования для них означали временное затишье в работе. Лошадники — Анины знакомые, способные вольно или невольно помешать разговору, — отсутствовали начисто.
Антон сразу облюбовал столик в углу, самый дальний от входа, и они заказали кофе на всех. Панаморёв и Аня взяли ещё бутербродов. Сергей отказался.
— Веса гоняю, — пояснил он с некоторым смущением.
— Веса?.. А-а, вес… понятно. Диета. Вы ведь жокей, — кивнул Антон. Помешал ложечкой густой, раскалённый напиток, попробовал его, одобрил и кивнул:
— Ну, рассказывайте.
— Я скакал в Сайске Дерби… — обстоятельно начал Сергей. — На Заказе. Он в этом сезоне не ладил, хотя по всему должен был. Вот меня и…
— Что значит «не ладил»?.. — спросил следователь. Сергей непонимающе смотрел на него, а Панаморев добавил: — И насчёт Дерби поясните, пожалуйста, поконкретнее. Что это такое?
Сергей принялся объяснять, хотя сердце у него порядком упало. И это — сыщик, на которого они так надеялись?.. Да может ли он что-нибудь про Заказа понять, если азов конного дела не смыслит?.. Если ему один хрен — то ли английская чистокровная, то ли владимирский тяжеловоз, то ли последняя беспородная кляча с Дворцовой?.. Пять минут назад, на трибуне, Сергей сам себя выпороть был готов за мальчишество. Туда же, мол, голливудских боевиков насмотрелся! Поперёд батьки в пекло полез! Потерпеть не мог, профессионала дождаться!.. Вот — дождались. Приехали…
Панама был бы плохим следователем, если бы не заметил досаду и разочарование молодого жокея. Но реагировать на эмоции не стал. Он молча слушал, не торопясь жевал бутерброды — и безжалостно останавливал Серёжу, если находил нужным что-нибудь уточнить или потребовать разъяснений.
Пока очевидно было одно. За своего Кузю, то бишь Заказа, молодой жокей полезет на какой угодно рожон. Если не прямиком в петлю.
Панама решил дать парню время собраться с мыслями и остыть:
— Может, ещё по чашечке? Кофе у вас тут действительно мировой, давно такого не пил. У нас в Мухо… в Сайске… Да что я говорю, сами знаете.
Серёжа с некоторым трудом вернулся к реальности:
— Ой, да… Конечно… — И вскочил со стула.
— Ты лучше рассказывай. — Аня придержала его за руку и встала сама. — Я принесу. Антон… — она запнулась, — Григорьевич, вам ещё бутербродик?