— Мама, а он губами пихается! — засмеялся малыш. И заметил на лице у бегущей матери ужас.
Он всё-таки был уже слишком взрослым и самостоятельным для того, чтобы ему, точно младенцу, неконтролируемо передался её страх. Он уже понимал, что мамы иногда боятся такого, чего бояться вовсе не следует.
Он уже понимал, что мамы иногда боятся такого, чего бояться вовсе не следует. Жуков-плавунцов, например, которых так интересно выпускать в лужу. Или добрых-предобрых лошадок с тёплыми и ласковыми носами…
Он всё понимал и, наверное, мог бы даже сказать, но для мамы его мнение, как обычно, не существовало. Она всегда знала лучше. Мальчик принялся быстро-быстро гладить коня, чувствуя, что другого подобного случая ещё долго не будет… Женщина подбежала и сгребла сына в охапку, оторвав от земли. И кинулась прочь, как от огня, своим телом закрывая малыша от неминуемого нападения…
И только у самой машины посмотрела назад и обнаружила, что конь вовсе и не думал гнаться за ней. Он смотрел на людей, не двигаясь с места. «Неужели я чем-то всё-таки провинился?.. Что такого я сделал, если ко мне больше не пускают детей?..»
— Вечно лезешь куда ни попадя!.. — Женщина крепко держала сына за курточку и подкрепила свои слова шлепком по мягкому месту. Мальчишка насупился, но не заплакал. — Руки суёшь незнакомому животному в зубы, — продолжала родительница. — Он же огромный! А зубы? Зубищи какие у него, видел? Все пальцы оттяпает и не заметит!.. — И замахала на незваного гостя свободной рукой: — Пшёл отсюда! Пшёл, кому говорят!..
Паффи опять не двинулся с места, лишь удивлённо моргнул.
— Он доблый, — упрямо подал голос мальчишка. — Он доблый! Мам, пусти…
— Ну чего ты в парня вцепилась, — попробовал заступиться отец. — Конь-то смирный. И ребёнка не съел…
— Ты только и спохватишься, когда действительно съест… Вот!.. Видишь?!
Конь долго терпел визгливые приставания собачонки. Но когда она вовсе обнаглела от безнаказанности и надумала хватать его за задние ноги — заложил уши и резко мотнул головой в сторону назойливого животного. Пёсик мигом поджал хвост и с визгом бросился в сторону.
— Рекс!.. — закричала женщина. — Рекс, маленький, иди скорее сюда…
— Я бы на тебя посмотрел, если бы тебя кто-нибудь за ногу ухватил, — хмыкнул муж. — Этому коню медаль надо за долготерпение дать. Рекс! Фу!.. Ко мне!
Собачонка расценила команду как завершение своего долга по защите семьи. Гордо подняла пистолетом хвостик-сардельку и потрусила к хозяину. На самом деле в душе она была довольна до крайности, что драки с огромным чудовищем удалось избежать. Но весь вид её говорил совершенно другое:
«Ну, как я ему задала? А?»
Мальчишка тем временем выпутался из рук женщины и потащил маму знакомиться с доброй лошадкой:
— Он к нам в гости плишёл. Он, навелное, покатать нас хочет. Мам, давай на нем покатаемся? Ну мам…
Мужчина на всякий случай подошёл следом.
— В самом деле, — удивился он запоздало, — откуда в лесу конь? Тут же километров на десять вокруг никакого жилья… Странно…
Он подошёл вплотную к коню и неумело погладил по шее.
— Смотри ты, красивый какой, — сказал он жене. — Сразу видно, породистый. Не помню, где-то читал, что породу по ногам узнают. У простых лошадей ноги лохматые. А у него тонкие, гладкие…
— Папочка, он заблудился? — спросил малыш.
— Лошадь никогда в лесу не заблудится, — со знанием дела заявила мать.
— Лошадь никогда в лесу не заблудится, — со знанием дела заявила мать. — Он, наверное, гуляет. Непослушный, из дома удрал. Небось ищут его…
— Он шоколадки любит? — поинтересовался сынишка. — А илиски?
Родители во всём были для него непререкаемым авторитетом, и ему в голову не приходило, что взрослые люди тоже чего-то могут не знать. По счастью, мама и папа кое-что помнили то ли из книжек, то ли из собственного детского опыта, когда их возили к дедушкам и бабушкам в деревню, и авторитет ронять не пришлось.
— Нет, малыш. Кони сено любят, травку, овёс…
— Гелкулес?..
— И геркулес… наверное. А ещё они хлеб любят и сахар.
Второй мальчишка столбом стоял возле машины. Он не решился приблизиться к коню даже вместе с родителями.
Первого сентября ему предстояло идти в третий класс, он давно вырос из наивного бесстрашия младшего брата. Отец крикнул ему:
— Принеси-ка половинку батона, что мы купили. Там, у заднего стекла…
Он жалел, что не захватил с собой фотоаппарат.
Мальчишка юркнул в салон и вылез обратно, держа отломанную половинку батона. И с опаской стал приближаться к коню, неся угощение в вытянутой руке, словно отгораживаясь им от ужасных зубов.
— Да не бойся ты. Иди смелее, — подбодрил отец. И снова погладил морду коня, задержав руку на удивительно нежном носу.
«Конечно, я добрый, — благодарно моргнул большой переливчатый глаз. — Люди… Как хорошо… Если бы вы знали, до чего долго я вас искал…»
Маленький мальчик первым стал отламывать кусочки булки и угощать ими коня:
— Кушай, кушай… А я тебя нисколечко не боюсь…
Это уже было адресовано старшему брату, который отчаянно закусил губы и, крепко держась за правую руку отца, сам прятал вторую руку за спину.
— А ты чего боишься? Эх ты… зайчишка-трусишка.