А вот вам — случилось. Россия, господа. Страна чудес…
Но чем больше Аня раздумывала, тем ясней становилось, что настоящие трудности только начинаются. Судя по застывшей физиономии Сергея, он рассуждал сходным образом. Насколько он вообще был способен сейчас рассуждать. И по-прежнему оставалось в силе всё то, что они говорили Любаше. О «несчастном случае», который Заказу обязательно устроят при первых же признаках повышенного внимания к нему. Вот и думай, как отобрать коня у мошенников — и при этом не погубить… Не воровать же его снова, действительно… Хотя, наверное, чисто технически они с Сергеем сумели бы… С волками — по-волчьи…
Аня даже усмехнулась, представив, какой разгорится скандал, если у шведа в Санкт-Петербурге на таких крупных соревнованиях вдруг выкрадут лошадь. Во шуму было бы — на всю Европу!..
Сигарета обожгла пальцы, она выбросила окурок в окошко и вновь щёлкнула зажигалкой. Руки постепенно переставали дрожать. Первое потрясение отгорело, она уже прикидывала про себя какие-то варианты. Случившееся на Сайском ипподроме, поначалу воспринятое как стихийное бедствие, разразившееся нарочно затем, чтобы похоронить её планы, обрастало конкретными обстоятельствами, за которыми, должно быть, стояли вполне конкретные люди. А раз так — с ними можно бороться! И Аня собиралась бороться. Вместе с Сергеем…
Она не ошиблась. Сергей думал примерно о том же. Нико, Будулаю и прочим благородным мстителям почему-то никогда не приходилось доказывать, что они не крали чужого, а всего лишь возвращали своё. Деятели официального правосудия (являвшиеся, что характерно, к шапочному разбору) лишь вежливо расшаркивались: «Нет-нет, не беспокойтесь, мы всё уже знаем».
Ой, мамочки…
— А ты точно уверен, что это ваш конь? — снова подала голос с заднего сиденья Любаша.
— Более чем, — уже много спокойнее отозвался Серёжа. — Я же его с рождения знаю…
— Хоть бы пятнышко где какое-нибудь белое было, — продолжала Люба задумчиво. — Конь чисто гнедой. Ни отметин, ни шрамиков, ни клейма…
— А возраст?! — взорвался Сергей. — Ему ж ещё четырёх нет!.. Трёхлетку на международные по конкуру?!.
Действительно, на престижные соревнования вроде «Серебряной подковы» редко привозят коней моложе десяти лет. Юнцам — и двуногим, и четвероногим — нечего делать там, где состязаются зрелые мастера.
— Что-то я, — скептически нахмурилась Люба, — не видела, чтобы ты ему в зубы смотрел…
— Мало ли чего ты не видела, — огрызнулся Сергей. — А не заметила, как я его перед уходом за морду?.. Это я ему в рот залез. Клыков у него нет, а они, чтобы ты знала, в четыре годика режутся.
Когда есть истина, за которую готов положить голову на плаху, — всякий, кто не спешит разделить твою убеждённость, становится врагом номер один. Любаша, конечно, уловила раздражение Сергея, но всё-таки продолжала:
— А ты не слыхал, что на Западе некоторым спортивным жеребцам специально клыки удаляют, чтобы они управлению не мешали? Мы тут, знаешь ли, иногда американские ветеринарные журналы почитываем. Так, от нечего делать… И, между прочим, если клыки в раннем возрасте ампутировать, то и рубцов никаких может не остаться. Ты остальные зубы не проверял?
Сергей яростно крутанулся к ней на сиденье:
— Сейчас тебе!.. Впотьмах — и над душой целая рота стоит!
— Ладно… Бог с тобой, золотая рыбка… — Люба смотрела мимо Сергея, в зеркальце, в тысячный раз поправляя причёску. — Пойду я, пожалуй. Извини, если что не так…
— Между прочим, — проговорила Аня в пространство, — если бы не Любаша, мы сейчас всё ещё на кофейной гуще гадали бы.
Сергей с трудом перевёл дух. Стыд накатил тяжелой жаркой волной: и почему мы всегда обижаем тех, кому на самом деле всего больше обязаны?.. Он дотянулся через спинку сиденья и взял девушку за руку. Маленькая рука показалась ему слишком тонкой и лёгкой.
— Любаша… — Он так и не сказал «извини», но голос был почти умоляющим. — Ты видела там солдатика… ну, с которым я обнимался? Его Вовкой зовут, он с нашего ипподрома. Ты, если помочь надо будет, ему скажи… Он всё сделает… Только на меня сошлись обязательно и предупреди, чтобы ни звука… Он вообще-то парень надёжный…
— Замётано. — Любашины пальцы несильно сжали его ладонь, и девушка открыла дверцу «Тойоты». — Если получится, попробую до утра со светом ему в зубы залезть… Да не Вовчику твоему, а коню!..
Дверца щёлкнула, закрываясь. Стук каблучков затих в темноте.
— А ты, психованный, — сказала Аня Сергею, — давай-ка вылазь с председательского места. Ещё нам по дороге в кого-нибудь врезаться не хватало!..
Насчёт больницы вместо Пятигорска она не добавила. Во-первых, от лазарета на Руси, как и от сумы и тюрьмы, не застрахован никто. А во-вторых, было уже ясно, что ни в какой Пятигорск они в ближайшем будущем не поедут.
А во-вторых, было уже ясно, что ни в какой Пятигорск они в ближайшем будущем не поедут.
История с долларами оказалась дутой…
Жена бывшего главного агронома — известного в станице пьянчужки — за увольнение супруга была на Цыбулю в жестокой обиде. Столько лет её муж верой и правдой «отдавал силы и здоровье» родному хозяйству… Пока все не отдал. Лежит теперь дома несчастный. Либо пьяный, либо с похмелья. Совсем, короче, больной, — довели хорошего человека! Умеют у нас!..