Народ, пришедший в «Юбилейный», как говорится, не с улицы, сперва отвечал возмущёнными выкриками. Потом начал откровенно прикалываться и ждать новых словесных шедевров. Рассказ, впрочем, на самом интересном месте был прерван следующим всадником, выехавшим на поле.
— Серёга… смотри!
Всадник был крупного телосложения, в чёрном рединготе и чёрной жокейке, в высоких, начищенных до ослепительного блеска чёрных сапогах, на фоне которых так и сияли белые бриджи. И лошадь была ему под стать — огромнейшая рыжая кобыла, легко и энергично ступавшая по манежу. В уголке белоснежного вальтрапа красовался на голубом поле жёлтый крест шведского флага.
— Это же… — ахнула Аня.
— Здорово смотрится! — оценил Сергей мощь потомка викингов и его четвероногой партнёрши. — И кобыла правильная…
Швед корректными поклонами приветствовал публику. Чуть заметная скованность выдавала, как сильно он волновался. Это не укрылось от Ани, и девушка проворчала:
— На воре шапка горит!.
Это не укрылось от Ани, и девушка проворчала:
— На воре шапка горит!..
Как ни ругала она «несчастного Пинкертона», а обидчиков Заказа — и, не приведи Бог, Сергея — живьём готова была проглотить.
— …На старт приглашается Бенгт Йоханссон на лошади по кличке «Слипонз Фари» датской теплокровной породы. Команда Швеции…
Серёжка замер, глядя во все глаза. Под ложечкой гадко щемило.
Швед медленно, шагом выехал в центр манежа. Снял жокейку, поклонился судьям…
Открытое, простое лицо. Короткие светло-русые волосы. Горящие, пронзительные глаза. И волевые, отточенные движения.
Сергей тщетно внушал себе, что перед ним собственной персоной похититель Заказа. Как минимум, соучастник. Его следовало ненавидеть, но Сергей ничего с собой поделать не мог. Швед ему нравился.
Некое чувство, глубинное, неошибающееся и непонятное, властно утверждало: этот парень подлецом быть не мог. Не мог — и всё! Вот он подбирает повод, вот начинает непринуждённым галопом кружить по манежу, разговаривая со Слипонз Фари, настраивая любимицу на успешное выступление… И этот человек — вор?!! Что-либо сформулировать рационально Сергей, впрочем, и не пытался. Просто смотрел и смотрел, всем существом впитывая каждое движение шведа… и всё настойчивее ощущая в нём нечто прямое, решительное… честное. Предположить, чтобы он мог совершить зло? Пойти на преступление, украсть?.. Да ещё… Кузю?.. Нет. Не мог!!!
Сергей даже заёрзал на стуле:
— Хватит тянуть, прыгай давай…
И тут же ударил колокол — можно стартовать.
Развернув лошадь, Бенгт подчёркнуто хладнокровно водрузил жокейку на голову, разобрал повод — и уверенным коротким галопом двинулся к первому препятствию…
Старт!
Швед точно подвёл кобылу к барьеру, Слипонз Фари вычертила в воздухе красивую, правильную траекторию, мягко приземлилась… И, уже встав после препятствия на все четыре ноги, вдруг шаловливо отбила в воздухе задом!
Трибуны заинтересованно загудели.
Йоханссон слегка тронул свою питомицу шпорой, и она, оставив игрушки, по-деловому двинулась дальше — к следующему барьеру.
— Смотри, какие мы темпераментные, — отозвалась на выходку лошади Аня. — Я-то думала, у них у обоих характеры нордические… выдержанные…
— Выезжена хорошо. А так, похоже, у неё ещё то шило в заднице…
Швед ехал расчётливо и очень технично. Не спешил, с ювелирной точностью обрабатывал препятствие за препятствием и знать не знал, что одна отдельно взятая девушка в зале видит в нём только преступника. Который должен сидеть не на лошади, а в тюрьме.
— Серый, — спросила она, — а этот… Панаморев когда должен приехать?
— Подожди… Не отвлекай…
Аня изумилась до глубины души:
— Ты что?.. За него болеешь?
Сергей не ответил.
До финиша Бенгту осталась сущая ерунда. Ехал швед здорово, да и все самые сложные препятствия остались уже за спиной. Слипонз Фари спокойным галопом несла его к предпоследнему на маршруте барьеру… Но… «из мёртвой главы гробовая змея»… Кобыла двигалась легко и пластично: само послушание и гармония. Бенгт плотнее опустился в седло, заранее готовя поворот и примериваясь к барьеру.
Ещё чуть-чуть и…
Слипонз Фари выбрала именно этот момент и вновь ударила задом. Задние ноги хлёстко взметнулись… И — резкий стук! Копыто попало по стойке уже пройденного препятствия!.. Стойка — старинный фонарь с завитушками — покачнулась… и жердь, висевшая на ней, полетела на землю…
Трибуны ахнули. Вот так, между прочим, люди жизнь себе укорачивают.
— Ох, дьявол!.. — не выдержал и Сергей. — А ведь нулём мог проехать!..
— Серый, что-то я не… Это же швед! Который Заказа!.. Ты что, действительно за него..?
— Во-первых, он… — Сергей хотел попытаться что-то объяснить, но раздумал. Как выразить то, что сам, извините, только печёнками?.. И Сергей просто сказал: — Ехал-то всё равно классно. Всадник что надо!
— И кобыла правильная, — фыркнула Аня.
Швед финишировал.
— Спортсмен закончил маршрут за одну минуту сорок девять секунд, имея четыре штрафных очка, — вынесла приговор комментаторша. — На старт приглашается…
Следующий всадник свалил на поле почти половину препятствий.
— Фашист пролетел, — оценила его выступление Аня.
Судьи долго подсчитывали штрафные очки («Калькулятора не хватило», — ядовито предположил Сергей), а служители восстанавливали маршрут, ибо знаменитые питерские шедевры действительно лежали в развалинах, как после налёта гитлеровской авиации. Вот тут-то знаток «породы «буцефал»» воспользовался вынужденным перерывом и вволю отыгрался на зрителях. Правду сказать, народ на трибунах уже понял, чего от него ждать, и раздавшийся дискант встретили улыбками и аплодисментами: «Ну, друг, не подкачай, выдай перл…»