— Добрый день! — словно старых друзей, приветствовала она визитёров. — Проходите, господин фон Шёльдебранд вас ждёт!..
Они прошли через залитый солнцем двор, мимо запертых дверей каретного сарая, мимо длинного, опять же тёмно-синего коневоза с надписью «Djurtransport» [82] … И вместе шагнули в глубокую тень под аркой, где начиналась лестница, ведущая в офисы.
Главный конюший Его Величества в самом деле их ждал. Он стоял посередине обширного кабинета, где по светлозелёным стенам висели портреты великих скакунов и фото юной кронпринцессы Виктории, взмывающей над препятствием на послушном готландском пони. За спиной гофшталмейстера было ярко освещённое окно, и выражение лица генерала вошедшие разобрали не сразу.
— Господа, я пригласил вас по одному весьма неприятному поводу, — начал он, не здороваясь и не предлагая им сесть, и тон его голоса вмиг объяснил будущему коннозаводчику, насколько лишней была его папка с фотографиями и кассетой. Его заметили, верно. Но так, что лучше бы и не замечали. Его уже не удивило, когда сухой кулак фон Шёльдебранда опустился на стопку бумаг, лежавшую на столе: — Здесь у меня, господин Нильхеден, собраны документы, проливающие полный свет на ваши деловые отношения с русским коммерсантом Поляковым, находящимся в данный момент в своей стране под арестом по очень тяжкому обвинению…
Гуннар подумал о том, что гофшталмейстер на самом деле над ним был никоим образом не начальник. Не имел права ни приказывать ему, Гуннару Нильхедену, ни даже так вот отчитывать его в своём кабинете. Правду сказать, для того, чтобы вспомнить об этом, потребовалось усилие. Йон фон Шёльдебранд не зря был генералом; аура власти от него исходила такая, что поневоле хотелось встать навытяжку (что, как Гуннар заметил краешком глаза, и сделал рослый, отважный, самостоятельный Бенгт).
Йон фон Шёльдебранд не зря был генералом; аура власти от него исходила такая, что поневоле хотелось встать навытяжку (что, как Гуннар заметил краешком глаза, и сделал рослый, отважный, самостоятельный Бенгт). Нильхеден выдавил вежливую улыбку:
— Взаимоотношения господина Полякова с российским законом меня никогда не интересовали. Это его личное дело.
— Значит, поинтересуетесь прямо сейчас!
В голосе королевского конюшего звенел ледяной металл. Очки Гуннара начали необъяснимо запотевать, он вдруг вспомнил, что фон Шёльдебранд был сопредседателем международной ассоциации драйвинга, президентом клуба любителей конного поло… и спортивных титулов имел не перечесть — то есть если такой человек СКАЖЕТ, его очень даже УСЛЫШАТ. По всему конному миру…
— Несколько месяцев тому назад, — продолжал гофшталмейстер, — вы просматривали фотографии лошадей, привезённые Поляковым, и ваше внимание привлёк снимок жеребца по кличке «Заказ». И вы предложили русскому довольно крупную сумму за то, чтобы он любым способом добыл его вам, хотя пометка на фотографии ясно говорила, что лошадь не продаётся . Нелегальный провоз коня через границу вы пообещали взять на себя…
Ах, лесное озеро, таившее в своей глубине осколок древнего ледника!.. И почему Поляков спьяну не утонул в нём, вывалившись из бани? В несчастном случае с иностранцем тоже, конечно, хорошего мало, но его пережить было бы легче. Бенгт не то чтобы обернулся к Гуннару, просто скосил глаза, но во взгляде спортсмена было неподдельное изумление.
— У меня, — облизнул губы Нильхеден, — есть в наличии бумаги, свидетельствующие, что я возил в Санкт-Петербург принадлежащего лично мне коня по кличке «Сирокко»… для которого мой русский партнёр нашёл покупателя… К сожалению, при транспортировке у животного случились колики, и сделка не состоялась. Да, мы с Бенгтом немного слукавили, заявив Сирокко как спортивную лошадь. Но ветпаспорт и прочие документы…
— Коня по кличке «Сирокко», — перебил гофшталмейстер, — в природе не существует. Финско-российскую границу пересёк чистокровный Файерпафф Дрэгон. Его вам в Финляндии отдал якобы для вашей также несуществующей дочери господин Сиптусталми, владелец приюта, где раньше жил этот конь. После пересечения границы вы прогнали старое животное в лес, заменив его жеребцом Заказом, которого привёз в условленное место Поляков…
Он сделал паузу, ожидая возмущения и возражений, но Гуннар молчал, только над губой проступили капельки пота. Уши Бенгта наливались малиновой краской. Он был слишком занят подготовкой к соревнованиям и никаким посторонним «Сирокко» не поинтересовался. А в Петербург хотел-таки поехать с коневозом, чтобы неотлучно быть при питомице, Слипонз Фари, да Нильхеден отговорил — лети, мол, на самолёте, тебе для выступлений силы беречь…
Голос бывшего генерала заставил вздрогнуть обоих:
— А когда в Санкт-Петербурге коня случайно опознал его жокей, Поляков с вашего ведома нанял двоих костоломов, чтобы вправили парню мозги. В итоге гориллы перестарались, и дело завершилось убийством. А теперь вы ещё и…
— Я не знал, — кое-как выговорил Гуннар. — Это ложь. Я ничего не знал о бандитах…
— Не лгите, Нильхеден. Русские детективы побывали в кафе, где вы несколько раз встречались с партнёром, и оказалось, что официантка, краем уха слышавшая ваш разговор, понимает английский. Вы действительно не подстрекали к убийству, но то, что Поляков не остановится перед насилием и жокея постараются изувечить, знали наверняка! А теперь ещё и прилагаете все силы к тому, чтобы не возвратить русским коня, задержанного в Финляндии! Между тем у нас есть данные генетической экспертизы и фотографии очень известного журналиста, снимавшего жеребца Заказа после скачек в России.
По моей просьбе он съездил в Финляндию и заснял там вашего якобы Сирокко. Компьютерный анализ показал, что на снимках изображено одно и то же животное!
Это был финиш. Нильхеден с неожиданной трезвой чёткостью подумал, что арест ему, видимо, всё-таки не грозит; в ином случае не королевский конюший говорил бы с ним у себя в кабинете, а полицейские в участке. Но тем не менее это был финиш. После которого о лошадях «породы нильхеден» в королевском выезде и под седлом у ведущих спортсменов остаётся забыть. Как и о том, что многие из этих самых спортсменов с ним здоровались за руку. Разве вот только сменить имя и начать всё полностью заново. Где-нибудь не ближе Австралии…