Загар у обоих действительно был хоть куда. Серёже ещё удавалось иной раз посидеть на ипподроме без футболки — мышцы на груди и спине по-южному золотились, и лишь ноги, постоянно упрятанные в бриджи и сапоги, были ослепительно белыми. Аня же почти вся была, как выражаются в Одессе, «брынзовой». Лёгкий загар покрывал только руки, лицо и ноги до икр, ибо мини-юбок Аня не признавала.
— Сколько времени? — лениво поинтересовалась она.
Сергей посмотрел на часы — японские, непромокаемые, которые он не снимал даже в воде:
— Скоро два. Без четверти.
— Там в четыре начало… Может, собираться начнём? А то я скоро на бифштекс буду похожа. Кажется, и так уже пережарилась с непривычки…
Её спина в самом деле покрывалась подлым красноватым румянцем.
— Ань, давай ещё разочек макнёмся. По-быстрому, — запросился в воду Сергей. — А потом… У тебя телефон как, к междугородному подключён? Мне бы в завод позвонить. Кратенько… Я тут вдруг подумал — у нас время от вашего на два часа… Дед небось как раз дома обедает. Вдруг застану… Может, новости какие-нибудь…
Это он договаривал уже по щиколотку в воде.
Вновь оказавшись на суше, Аня сразу натянула футболку (ещё не хватало действительно обгореть!) и вытащила свой сотовый, который, как и ключи от машины, за это время никто не украл:
— Говори номер.
Серёжа сказал. Девушка быстро набрала цифры, послушала попискивание и гудки и передала телефон Сергею.
Директор «Свободы» отозвался практически сразу. Не иначе, ждал звонка или сам собирался куда-то звонить.
— Василь Никифорыч?.. — Слышимость была такая, будто Дед Цыбуля прятался за ближайшим кустом. — Это опять я, Сергей… Да… Да… Хорошо… Нет, точно Заказ! Да, уверен! Голову на отсече… Да, все приметы… Нет, ну мои, личные… Я понимаю… А подковы?.. Это же не… Я сам в руках… Нет, зубы не удалось… Темно было… И охрана серьёзная… Хорошо… Хорошо… Правда? Ой, здорово как! А когда он? Ага… А фамилия… Как-как? Пономарёв?.. Панамóрев? На «о»?.. Да уж… Ладно, лишь бы… Ну, до связи. Обязательно ему передам. Мой? Записывайте…
Серёжа продиктовал сначала номер телефона Аниной квартиры. Потом толкнул девушку локтем и вопросительно указал пальцем на трубку. Аня, поняв, кивнула, и он назвал Цыбуле номер мобильного.
— Да. Меня или Аню… Она в курсе, это она ведь и… — Что-то опять послушал, улыбнулся… и вдруг до того хитро и лихо подмигнул девушке, что она тоже заулыбалась неизвестно чему. — Все понял, Василь Никифорыч, непременно… До свидания!
Нажал отбой и протянул Ане трубку:
— Привет тебе от Деда Цыбули. Говорит — тащи «дывчину» под венец, на свадьбе шафером буду…
— Да ну тебя. — Аня отвела глаза, пряча телефон в сумку, и Сергей вдохновлённо отметил про себя, что на разговоры о свадьбе впервые не последовало прямого отказа.
— Ну, Дед разошёлся. Такую деятельность развил, — продолжал он, всовывая ноги в горячие и жёсткие джинсы.
— Верёвочек у него много, и если подёргать… В общем, следователь сюда едет из Сайска. Говорит, головастый, аж жуть! И фамилия… без пол-литры не выговоришь. Панаморев. Антоном Григорьевичем зовут… Короче, живём!..
— А про твою самодеятельность? — поинтересовалась Аня невинно. — Что-то мне не показалось, чтобы он тебя слишком хвалил…
— Ну… — Сергей виновато вздохнул. — Велено самим на амбразуру не лезть. Только сидеть, пардон, на жопе ровно и наблюдать, что происходит… Иначе, мол, всё испортим. Ну, а я что, маленький, не понимаю… — Сергей задумался и добавил: — Только мне всё равно к Заказу в денник ещё попасть надо бы. Если этому «Сирокко» три года…
— А если швед догадается? Дотумкает, что его конём не случайно всякие разные интересуются? Как бы не сделал с ним чего с перепугу…
— Например?
— А всё, что хочешь. Самое простое — возьмет и увезёт раньше времени. Больной, скажет, лечение нужно. И что ты с ним поделаешь? Ничего. Хозяин — барин.
Серёжа воинственно взъерошил вихры, и без того стоявшие после купания «ирокезом»:
— А мы аккуратненько…
Аня лишь безнадёжно махнула на него рукой — все вы, мужики, авантюристы! — и вытряхнула из босоножек песок.
Та же тропинка в зарослях тростника вывела их к машине. Уже подходя к просеке, Аня с Сергеем заметили ещё одну пару, двигавшуюся навстречу. Мужчина и женщина — оба под пятьдесят — шагали не спеша, в обнимку и явно направлялись на только что покинутый ими пляж. На узкой тропинке было не разойтись, и новоприбывшие помедлили на просеке, пропуская ребят. Когда Сергей и Анна уже удалились на приличное расстояние и не могли слышать, мужчина понимающе оглянулся им вслед:
— Влюблённые…
Спутница подняла на него глаза и, лукаво улыбнувшись, вздохнула с притворной печалью:
— Такое только в молодости бывает.
Мужчина крепче притянул её к себе и зарылся носом в тёплые волосы, блестевшие нитями седины.
— Ага, — пробормотал он. — Исключительно в молодости…
В салоне «Тойоты» был действительно крематорий.
— Передвижная мечта жокея, — прокомментировал Серёжа. Раскалённое сиденье жгло его снизу сквозь джинсы, добавляя коже, и так зудевшей после солнечной ванны, новые ощущения. — Сауна на колёсах. Едешь куда-нибудь, а сам веса гоняешь!
Они опустили все стёкла и пошире открыли люк, добиваясь желанного сквозняка.