— Ладно, и на том спасибо. Ну что… бывай.
И нажал кнопку отбоя. Телефон замолчал. «Тойота» старательно объезжала рытвины на улице Куйбышева. Когда машина вкатилась на Сампсониевский мост и по правому борту в тусклом от жары, покрытом нефтяной плёнкой водном зеркале отразилась «Аврора», Сергей задумчиво произнёс:
— Надо бы мне ещё раз в денник к нему…
Аня только вздохнула:
— Как? Любы там сегодня не будет. А других в это дело… Сам понимаешь…
Сергей хмуро кивнул. Аня свернула на набережную и, отняв руку от руля, легонько тронула его за колено:
— Слушай… ты только, пожалуйста, не зацикливайся. Что-нибудь подвернётся… или сами придумаем…
— Ага, — буркнул Сергей. — По принципу «утро вечера мудреней».
Аня свернула на набережную и, отняв руку от руля, легонько тронула его за колено:
— Слушай… ты только, пожалуйста, не зацикливайся. Что-нибудь подвернётся… или сами придумаем…
— Ага, — буркнул Сергей. — По принципу «утро вечера мудреней». — И усмехнулся: — У нас с тобой оно весьма-а…
— И вообще, одна голова хорошо…
— …А полторы лучше. И комар кобылу свалит, если медведь подсобит…
— А это ты к чему?
— Да так. — Сергей не выдержал, хмыкнул. — Будем ехать обратно, напомни менту твоему симпатичному морду набить…
Наконец машина вырвалась из городской круговерти на Выборгское шоссе. Здесь не было мутной дымки городских испарений, и Финский залив, открывшийся по левую руку, сверкнул слепяще и ясно. «Тойота» без помех проехала лахтинское КПП. Кому нужен пыльный старенький автомобиль, когда вокруг полно лоснящихся навороченных иномарок и грузовиков, набитых всяким аппетитным товаром!.. Трасса за контрольно-пропускным пунктом была, не в пример городским улицам, гладкая, обсаженная зеленью. Машина и та, казалось, вздохнула свободней — и плавно зашуршала колёсами по ухоженной трассе.
— Ну и где твой дикий пляж? — поинтересовался Сергей.
— Тут недалеко… сразу за Ольгино. Сегодня будня… или, как его, будень… в общем, народу быть не должно.
— Я думал, у вас все без работы сидят. Газету как откроешь — волосы дыбом! А что ещё безработному в такую погоду…
— Ну… — задумалась Аня. — Можно на яхте поплавать… в гольф поиграть… «Нету хлеба — пускай едят булочки…»
— А у нас коммунизм, — расправил плечи Сергей. — С лицом Деда Цыбули.
Чтобы свернуть к «нудистскому пляжу», требовалось найти разрыв в широкой разделительной полосе. Сколько Аня здесь ездила — не сосчитать, но, поскольку нужное место не было отмечено никаким указателем, его всякий раз приходилось отыскивать заново.
— Веди нас, Сусанин… — пропел Серёжа, от которого не укрылась её нерешительность. — Веди нас, старик!
— От старика слышу! — И «Тойота» вильнула налево так резко, что Сергея мотнуло к дверце: Аня, как всегда, заметила искомый разрыв в самый последний момент. Пропустила несколько встречных машин — и резво покатила в противоположную сторону.
— Неужели домой? — изумился Сергей. — За купальниками никак?
— Кто тут Сусанин, я или ты? Я всё-таки?.. Ну так сиди и помалкивай. Жди, куда тебя заведут.
— Ты взойдёшь, мо-оя заря-а-а-а… — затянул он неожиданным басом. — Последня-а-а-а-я заря-а-а-а…
Метров через триста с правой стороны показалась широкая просека. Аня свернула с асфальта и направила машину по грунтовой, стихийно накатанной дороге. Низкосидящая «Тойота» ползла медленно и осторожно, время от времени цепляя неровности грунта и заставляя хозяйку досадливо морщиться. Впереди была отчётливо видна даль залива, казавшаяся безграничной — до самого горизонта. Оттуда катились на берег еле заметные, медленные, ленивые волны. Ветра практически не было, но воздух дышал, и кое-где на блестящей поверхности пятнами лежала мелкая рябь.
Море нежилось и вбирало лучи тёплого солнца, неподвижно замершего на небе. Но что-то, неощутимым холодком веявшее из-за горизонта — быть может, та самая таинственная бескрайность, — напоминало: перед тобой стихия. Дремлющая, ленивая, ласковая… стихия. Серёжа, щурясь из-под козырька, глядел вдаль, туда, где на тающей линии между морем и небом парил, невесомо балансировал силуэт корабля. Море неизменно завораживало его, хотя в приморских городах он бывал весьма от случая к случаю, да и то в основном у себя на югах. Он попробовал мысленно примерить к Финскому заливу роскошную полуденную синеву Чёрного моря… Не-ет, здешние места Создатель рисовал акварелью, оставив густые яркие краски и сосредоточившись на полутонах и оттенках. Может, оттого это море, перламутрово-голубое под безветренным небом, казалось намного спокойнее и добрее… «А что, — размечтался Серёжа, — в самом-то деле… Лет через двадцать, когда сапоги на гвоздик повешу… По этому бы пляжу, да между сосенками, да лёгким галопчиком…»
Просека кончилась, и колея растворилась в песке. «Тойота», машина сугубо «асфальтовая», для форсирования подобных препятствий предназначена не была. Аня остановила её на травянистой полянке и заглушила мотор.
— Вода как, тёплая? — вылезая наружу, деловито поинтересовался Сергей.
— Ну… то есть, конечно, не Крым… — Аня мучительно решала проблему: поднимать или не поднимать стёкла в машине. Поднимешь, и через час внутри крематорий. А не поднимешь… — У нас тут, — пояснила она, — лет уже десять, по-моему, критерий другой. Главное, чтобы чистая… А то, как дамбу построили, она до Лисьего Носа только и делает, что цветёт…