Заказ

— …Слышь, Антон? — снова дозвонился Боря Смирнов. — Сплетню свежую хочешь?

— Приятно иметь дело с профессионалами, — невольно улыбнулся Панама. — Сидишь себе, покуриваешь, а они вокруг землю роют. Всю бы жизнь так работал…

— Будешь дразниться, не расскажу!

— Молчу, молчу…

— Так вот. Был я сегодня в Областном управлении по делам… Ну и чисто из нездорового любопытства сводку происшествий по области просмотрел… так, понимаешь, просто как всегда делать нечего было… И попался мне на глаза один фактик… Может, и чепуха, но мало ли… Наверно, потому, что тоже про лошадь… Короче, в одно отделение поступил сигнальчик: «Это м-милиция?..»

— «Лежит и ужасно воняет», — ухмыльнулся Антон. Но Боря совершенно серьёзно продолжал:

— Да нет, пока ещё не воняет. На своих ходит… Они там нашли какую-то, как в сводке написано, «породистую лошадь неустановленной породы». Гнедой масти, без отметин. Пол — мерин… Слышь, Антон, ты у нас великий гуру по конному делу… может, просветишь? Мерин — это кто? Конь или лошадь?..

— Ну… — задумался Панаморев. — Раз мерин бывает сивым… значит, он всяко мужеска пола… Ну… не совсем мужского… как бы… почти мужского…

Оба расхохотались.

— Чего в нашей работе только не почерпнёшь, — усмехнулся в трубку Борис. — Теперь хоть буду по всей науке кого надо «сивым мерином» называть…

— Ладно тебе… давай адрес диктуй.

— Пиши: Ленинградская область, Выборгский район…

Антон яростно встряхнул шариковую ручку, в самый ответственный момент вздумавшую иссякнуть.

— Боря, — спросил он, записав адрес. — А машинку бы завтра с утречка? Как у вас с этим? Ну, туда, в хозяйство это смотаться. Сдаётся мне, с мерином этим весь круг и замкнётся… Предчувствие говорит…

— Предчувствие говорит?.. А не говорит оно тебе, что… Ишь размечтался, машинку ему в воскресенье… Ладно! — Борис на несколько секунд замолчал. — Жди, в общем. До связи…

Обещанная связь произошла минут через двадцать, уже за полночь.

— Есть тебе машина! Завтра с утра подруливай к девяти на Исаакиевскую. Такого «Жигуля» тебе достал — не заметишь, как туда-назад долетишь… Водила — класс!..

«Нильхеден… Швеция… — Панама ходил от двери к окну и обратно, поглядывая на кипятильник, засунутый в казённый стакан: не лопнул бы. На часах была половина второго. — Поляков…»

Анюта в кафе неохотно и вскользь упомянула парня, который, по её мнению, подходил под описание: волосы русые, глаза светлые, стрижка короткая, чёлки почти нет, коренаст, рост сто семьдесят шесть — сто семьдесят восемь; возраст двадцать пять — двадцать восемь… Аня назвала двоих.

Один совершенно точно носил фамилию Поляков…

В полутьме притихшей квартиры надрывался отчаянным плачем маленький жеребёнок… Любаша открыла глаза и с трудом повернула голову. На подушке осталось влажное пятно пота. Телефон продолжал настойчиво верещать, и казалось, что с каждым последующим звонком его жалобный голосок становился всё требовательней и настойчивей.

«Господи, да что ж я его не отключила-то…» — через силу подумала Любаша, и веки снова сползли на глаза.

Приступ начался неожиданно. Вернувшись домой, она уже разделась было в ванной, думая принять душ, как вдруг ощутила знакомую слабость. Та по обыкновению подкралась исподтишка, чтобы внезапно окутать покрывшееся испариной тело. Жуткое состояние, когда ноги и руки становятся безжизненно ватными и перестают тебя слушаться… В ванну Любаша уже не полезла — «а то ведь так и найдут». С трудом добралась до дивана, закрыла глаза и стала мечтать, чтобы подушка и одеяло сами выбрались из тумбочки. Но чудес не бывает. Пришлось уговаривать себя встать… Больше ни на что сил не осталось. Так она и лежала голяком на диване, дрожа от озноба под колючим шерстяным одеялом, а по коже ощутимыми каплями скатывался мучительный пот… Это случилось часа два назад.

Телефон не умолкал.

— Ну, кто ещё там… Кому я понадобилась? — вслух, чтобы мобилизовать подобие силы, выговорила Любаша. Она знала из опыта, что звук собственного голоса порой помогает. Рука, казавшаяся в потёмках особенно бледной, медленно потянулась к аппарату. — Умереть спокойно не дадут…

В каждой шутке есть доля шутки. При Любашиной болезни всякий приступ вроде теперешнего мог оказаться последним. Она много раз наблюдала подобное, когда лежала в больнице во время «плановых» ухудшений. Видела, как люди, ещё несколько часов назад весёлые и жизнерадостные, строившие какие-то планы, — эти самые люди покидают палату на каталке, укрытые с головой простынями. Под чью-нибудь тихую прощальную реплику:

«Ну вот, сердешная, и отмучилась…»

Да что! Любаша сама как-никак была врачом, хотя и ветеринарным. И своё состояние оценивала трезво. Но всякому кажется, что уж с ним-то самим ЭТО не произойдёт, не должно, не имеет права произойти!.. Да и приступы до сих пор были регулярными и предсказуемыми. Случались они сравнительно нечасто — раз в полгода, месяцев в семь… Сегодняшний разразился неожиданно. Что наводило на печальные мысли…

Любаша наконец-то сняла трубку и кое-как засунула её между ухом и подушкой, снова закрывая глаза:

— Да?..

— Люба? — прозвучал незнакомый девичий голос.

— Да…

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180