Опять эти друзья. Да еще какое-то хозяйство. Судя по тому, что я только что успел услышать, — ветвь какой-то службы. Не исключено: работающей на нашу команду. Но похоже, что сейчас Наталья не намерена распространяться по этому поводу.
— Нет такого рыцаря, — сказал я, — и никогда не было. Поверьте мне. Все это — ваше молодое воображение. Заурядный человек, сбежавший в свое время от сложностей жизни…
На самом деле все обстояло не совсем так. Но знать это ей было совершенно ни к чему.
— Нет-нет, — сказала она. — Мне не нужна помощь.
— Вы работаете?
— Естественно.
— Где? Кем?
Она пожала плечами:
— Лицо свободной профессии, если угодно. Не числюсь ни в каком учреждении или фирме.
— Чем же зарабатываете на жизнь?
— Как когда. Сейчас, например, помогаю написать воспоминания одному старому политику. Точнее, я их пишу, он только вспоминает.
— И платит хорошо?
— Н-ну… мне кажется, неплохо.
— Интересно. А кто такой ваш мемуарист?
— Некто Блехин-Хилебин. В свое время был дипломатом, много работал за границей…
— Значит, Блехин-Хилебин, — медленно проговорил я.
— Вы что-нибудь о нем слышали?
— Не уверен, но возможно. Интересно было бы с ним познакомиться.
Наталья покачала головой.
— Он ни с кем не встречается. И здоровье, и вообще он человек нелюдимый — хотя, наверное, в бытность свою дипломатом общался охотнее.
— Работа интересная?
— Ему есть, что вспомнить. Хотя я не знаю, всему ли можно верить.
— Знаете, а в этом я мог бы вам помочь. Я неплохо разбираюсь в событиях тех времен, когда он, видимо, был активен. Может быть, как-нибудь покажете ваши записи? Я смогу сойти за научного редактора или консультанта.
— Вряд ли он пойдет на дополнительные расходы.
— Это не будет стоить ему ни пфеннига. И вам, разумеется, тоже. Когда речь заходит о новейшей истории, я согласен работать совершенно даром.
Кажется, это ее не удивило.
— Я подумаю, — сказала она. — Наверное, все же надо спросить его разрешения. Иначе неудобно.
— Он запрещал вам показывать материалы кому-либо?
— Мы об этом не разговаривали.
— И не нужно. Поверьте — я не собираюсь обокрасть его или вас. Прекрасно. Вот мой адрес… — Я вытащил визитную карточку и написал на ней название гостиницы, номер и телефон.
Прекрасно. Вот мой адрес… — Я вытащил визитную карточку и написал на ней название гостиницы, номер и телефон. — Позвоните, когда у вас будет время.
И вдруг, совершенно неожиданно для самого себя, добавил:
— И вообще, звоните. Потому что…
Вот дьявол! Что за «потому что»?
И тут меня осенило.
— Потому что… я, собственно, хочу предложить вам работу.
Она чуть наклонила голову к плечу:
— Интересно… Вы тоже решили писать мемуары?
— Нет. Но мне нужен секретарь. Я — представитель германского журнала и, видимо, мы создадим в Москве свой корпункт: тут назревают интересные события. Но даже пока этого офиса нет, секретарь мне необходим. Там, в Германии, у меня их двое. Здесь пока не могу себе этого позволить. Но без одного мне не обойтись. Я как раз хотел просить коллег, чтобы мне подыскали. И очень рад тому, что больше искать не придется. Соглашайтесь, Наташа. Работа посильная, платить я буду наверняка не хуже, чем ваш воспоминатель.
Наталья засмеялась — впервые за вечер:
— Быстрота и натиск… Совершенно в рыцарской манере. Но я не могу отказаться от моего старичка. Он ко мне привык, да и я к нему тоже.
— Нет нужды. У вас останется достаточно времени для него, твердо обещаю. А я считаю вас на работе с завтрашнего… нет, с сегодняшнего дня. Итак — договорились?
Она покачала головой:
— Я не привыкла решать так — с кондачка.
— Может быть, вам надо посоветоваться с кем-то? Я даже не спросил: вы, наверное, замужем? Не могли же мужчины пройти мимо…
Она чуть улыбнулась.
— Уже нет. В отличие от вас, вероятно?
Я мотнул головой.
— Нет. Хотя был.
— Разошлись?
— Нет.
Она поняла. И положила пальцы на мою руку.
— Простите.
— За что же? Ну а вы — почему?
Я решил, что имею право задать такой вопрос: как-никак, она много лет была моей дочерью — пусть лишь в моем воображении.
Она ответила не сразу; словно бы задумалась — как будто ей самой надо было понять: почему же?
— Может быть потому, что он был слишком молод? — Она сказала это полувопросительно, как если бы сама сомневалась. — На самом деле настоящих причин ведь никто никогда не знает.
В этом я не был уверен, однако промолчал. Ни к чему было бы затевать дискуссию на эту тему. Да и в конце концов в реальности она мне даже не родня. Наверное — почувствовал я — вот теперь нужно наконец уходить. Чтобы ничего не испортить напоследок.
— Хорошо, Наташа. Подумайте. До утра у вас целый вагон времени. И сделаем вот как: если принимаете мое предложение — завтра к десяти утра будьте вот где…
Я вытащил блокнот, где был записан адрес.
— Вот: Арбат, 26.
Она чуть улыбнулась:
— Где Театр Вахтангова, я знаю.
— Там завтра состоится небезынтересное сборище: совещание представителей нескольких серьезных партий, которые еще не определились: поддержат ли они Алексея, Александра или же останутся на президентских позициях.
Будет там и кто-то из азороссов — главные агитаторы «за». Нам предстоит там взять несколько интервью и вообще — оценить обстановку, перспективы и так далее. Это интересно, честное слово, поверьте опытному газетчику.
— Быть может, и вправду поверю, — сказала она серьезно.