(Не очень продолжительная пауза.)
3-й: «Ну идея в этом есть».
6-й: «Вот и попробуй ее разработать на досуге. И еще есть повод для размышлений.
И еще есть повод для размышлений. Для начала кампании всегда нужен повод. И он должен быть убедительным. Если мы приготовимся к выдвижению нашей фундаментальной идеи, то должны будем создать благоприятную обстановку. И это нельзя откладывать надолго».
5-й: «А долго искать и не придется. По обстановке судя, тилингеты вот-вот придут к власти: до выборов остается меньше года, и на этот раз, похоже, им повезет».
4-й: «Надолго ли? Они ведь ни черта не сумеют — только еще хуже сделают. Пауки в банке — это ведь сказано прежде всего об интеллигентском правительстве. Высокая принципиальность их погубит. А вместе с ними и все остальное».
6-й: «Тебя это огорчит?»
4-й: «Черта с два».
2-й: «Придется немного потерпеть — пока они сами не поймут, что ничего сделать не в состоянии. Потому что, насколько я разбираюсь в колбасных обрезках, тогда они попробуют сделать финт ушами — как последнее средство…»
6-й: «Ты о чем?»
3-й: «Ты что, имеешь в виду этот их проект?..»
2-й: «Именно. Тройственный раздел. Проект, надо сказать, теоретически логичный, не придерешься. Но приведет к взрыву. Потому что он-то и будет означать практический конец России как значительного государства. Все кинутся в поисках альтернатив. И вот тут-то…»
6-й: «Прекрасно. Требуется лишь, чтобы все случилось вовремя. Генерал?»
3-й: «Не вижу проблемы. Надо только, чтобы мы были готовы до конца».
6-й: «Постараемся».
4-й: «Выбросим идею на рынок, ладно. А для подстраховки?»
6-й: «Для подстраховки к тому времени должна быть уже конкретная Личность. Еще не для показа, но для того, чтобы дальнейшие действия строить под нее».
2-й: «А у тебя такая есть?»
6-й: «Нет. Но начнем поиск. Будем искать, как будущего далай-ламу ищут. Не в нашем поколении, конечно. И не во втором. Где-то в начале третьего. Которому сейчас, предположим, лет десять. Заранее подготовить биографию. И последовательно вести его по ней. И в смысле образования. И воспитания. Такого, чтобы и в Букингемском дворце чувствовал себя как дома: политес, теннис, гольф, охота, желательно — яхта, конечно — музыка. Лошади. Языки. И разработка, как раньше говорилось, трудового пути. Обкатать на службах; ему и в армии надо будет послужить, в офицерских чинах — пусть и небольших, и в экономике поднатореть, и желательны какие-то спортивные успехи… Словом, надо эту личность сформировать такой, чтобы людям сразу захотелось пойти за ним. Для этого, кстати говоря, нужна и внешность, соответствующая традициям. Вот тогда у нас будут все шансы. И чтобы смог ни в чем не замараться: уж будьте уверены, все телеканалы и все газеты мира будут его рассматривать на просвет. Не допускать никакой женитьбы — до воцарения. Ну и так далее».
2-й: «Это ты не своего ли младшего имеешь в виду? По-моему, ему сейчас как раз десять».
6-й: «Типун тебе на язык. Я от него отказываться не собираюсь, а ведь пришлось бы. И мать не согласилась бы. Да и потом — своим детям я желаю спокойной жизни. А у этого, пока неизвестного, может быть что угодно — но покоя ему не видать…»
4-й: «А может, чем черт не шутит, — и правда поищем, и найдем подлинного Романова — по той самой линии, от Алексея Николаевича. Мог же выжить…»
3-й: «Будем искать и в этом направлении.
Конечно».
2-й: «Все это будет стоить кучу денег — еще до того, как начнут появляться хоть какие-то видимые результаты. Но кто станет вкладывать такие суммы втемную?»
1-й: «Господин чрезвычайный-полномочный, ты говорил…»
6-й: «Да. И если мы тут разговаривали всерьез, то в скором времени у меня будет возможность неофициально побеседовать на эту тему с не менее серьезными людьми. Думаю, даже очень серьезными».
3-й: «Это не там ли, куда ты должен получить назначение? Под тремя пальмами?»
6-й: «Давайте на этом закончим».
3-й: «Интересная поездка будет».
4-й: «Кстати, о поездках: Татьяна просила узнать…»
(Тут разговор переходит на бытовые темы, нас не интересующие, а вскоре кончается и пленка. Но то, что нас интересовало, мы успели услышать.)
4
Завершив операцию купли-продажи, я попрощался с антикваром, вышел, как и собирался, через черный ход, пересек переулок и перед тем, как нырнуть в метро, задержался возле мусорной урны, куда переправил не нужную более газету и заодно обозрел прилегающее к станции пространство. Ничего существенного не заметил. Нагло продефилировал мимо контролера, даже не пытаясь предъявить пенсионную книжку: облик убедительно свидетельствовал о моем возрасте. Внизу меня не поджидали никакие приключения; либо меня не пасли, либо вели сугубые профессионалы наружного наблюдения. И уже через несколько минут я, посетив согласно замыслу туалет, где вернул себе нормальный облик, спокойно вышел на поверхность под длинной, лет двадцать тому построенной, традиционно выгнутой горбом стеклянной крышей — в непосредственной близости от перронов и свернул налево, к крайнему.
До назначенного времени оставалось еще восемь минут, и я неторопливо шел вдоль длинного и, похоже, вконец опустевшего состава; Пекинский скорый прибыл с четверть часа тому назад и пассажиры успели уже схлынуть, поездная команда занялась, видимо, наведением порядка в купе, чтобы сэкономить время в отстойнике. Так что заметить любого, кто возникнет на этом перроне, было бы легче легкого, даже не оборачиваясь, а просто пользуясь зеркальными очками. Состав заслонял от меня все остальные перроны — но и меня от возможных взглядов оттуда. Я дошел до последнего вагона, так никого и не заметив. Значит, удалось прийти чистым.