Такие вот были у меня планы. Однако не зря сказано в суре шестьдесят седьмой, «Власть»: «Знание у Аллаха». И поговорить с Ольгой мне пока что не удалось.
Но это вовсе не означало, что даже в случае если Ольга по какой-то своей прихоти заблокируется наглухо, мне нельзя будет встретиться с Натальей и предложить ей напрямую то, что собирался передать через посредника. Быть может, так даже лучше. Найти ее вряд ли потребует большого труда: все-таки определенный порядок существует и в Москве, хотя в основе великого города изначально лежит хаос.
Так или иначе — еще не пришла пора вешать ружье на стену. Еще не заржавело столь мощное оружие современности, как телефон.
На этот раз мне ответили, притом так быстро, что можно было подумать — моего звонка ждали. Ждала Ольга, поскольку именно ее голос (со скидкой на качество телефонной линии и аппарата) прозвучал в трубке.
Услышав ее вечное протяжное, с придыханием «Алло-у?», я ощутил, как заколотилось сердце, но у меня было заранее решено, что разговаривать буду предельно спокойно и доброжелательно. Насколько это вообще для меня возможно. Поздоровался крайне вежливо, хотя не скажу, что очень нежно. И тут же слегка упрекнул:
— Ты что, больше не ходишь на свидания? Я ждал, ждал…
Кажется, она ожидала каких-то других слов.
Поздоровался крайне вежливо, хотя не скажу, что очень нежно. И тут же слегка упрекнул:
— Ты что, больше не ходишь на свидания? Я ждал, ждал…
Кажется, она ожидала каких-то других слов. Во всяком случае, немножко запнулась, прежде чем ответить:
— Разве тебя не предупредили?
— Вот новости. Кто и о чем должен был предупредить?
— Ну… те, кто просил меня прийти на вокзал.
— М-м… А что?
— Да собственно, ничего. Просто они позвонили и сказали, что надобность в моем участии отпала.
Я получил новый повод для размышлений. Но сейчас было не до них.
— Понятно, — сказал я, чтобы не прерывать разговора. — Тебе позвонили, и потому ты не пришла.
Ольга как-то нерешительно кашлянула.
— Нет. Я все-таки пришла. И хотела даже подойти к тебе.
Я рассердился.
— Какого же черта… Прости. Почему же ты не подошла?
— Потому что… Там был человек, которого мне очень не хотелось видеть — и еще меньше хотелось, чтобы он увидел меня. Вот я и прошла мимо.
— Что за… Прошла — и я тебя не заметил?
После паузы последовало:
— Я не старалась, чтобы ты меня заметил — по той же причине.
Я решил, что об этом достаточно.
— Ну, хорошо. Липсис передал мне, что ты не хочешь меня видеть. Почему?
— Неправда. Я этого не говорила. Сказала только, что не хочу, чтобы он разговаривал с тобой обо мне. Может быть, он не совсем правильно понял.
— А почему это о тебе и поговорить нельзя? Неужели же мы…
— Не желаю, — ответила она резко. — Но встретиться с тобой я хочу. Не потому, что меня просили, и не потому, что… Но мне нужно с тобой поговорить. По делу.
— Я слушаю.
— Не телефонное. Но в общем… Понимаешь, от папы осталось… Ты знаешь, что папа умер?
— Узнал только сегодня. Прими мои соболезнования. Я очень уважал его.
— Так вот, от него осталась масса бумаг. Возможно, они представляют интерес. Мне одной трудно разобраться. И вот я хотела бы, чтобы ты помог — если найдешь время, конечно.
— Да уж постараюсь. Скажи, а этими бумагами никто не интересовался?
— Ну, как же. Очень интересовались. Хотели забрать.
— И?
— Не нашли. Видишь ли, они…
— Только не говори сейчас — где. Давай встретимся на нейтральной почве, и ты скажешь мне, как я могу на них выйти.
— Без меня не найдешь. Назначай свидание. На сей раз обещаю прийти.
— Очень хорошо. Ты помнишь, где я тебе когда-то подарил паркеровскую ручку? Тонкую, черную…
Ольга ответила не сразу:
— Еще как. — Она тихо засмеялась. — Это было очень трогательно. Мне дарили вещи куда дороже, но все то было специально куплено для подарка, а ты просто вынул из кармана свою — помню, как ты ее любил.
Ну, вот. Сейчас мы оба растечемся соплями.
— Значит, помнишь. Так вот. — Я прикинул. — Сегодня я при всем желании не смогу. Завтра. То самое место.
— Ты хочешь, чтобы я пришла в…
— Стоп! Никаких названий. Именно там. Время, — я чуть подумал, — от двенадцати дня до половины первого. Устраивает?
— Вообще-то мне надо бы возразить — хотя бы из принципа. Но я согласна.
— И ради Бога: с собой — ничего. Ни листочка. Приходи налегке.
— Тоже согласна. Видишь, какой я стала сговорчивой?
— Это меня только радует. Но все же, почему мы не могли помыть тебе косточки?
— Почему я запретила Игорю? То есть Изе: вечно я забываю. Да потому что… Хотя нет. Скажу завтра. А может быть, и говорить не понадобится.
Я с радостью пообщался бы с ней еще. Но случайно, или скорее инстинктивно глянув на «Картье», понял, что если не хочу опоздать на прием, то разговор надо заканчивать.
— Прости, мое время вышло. А поговорить надо еще об очень многом. Но придется и это тоже отложить на завтра. Еще раз — прости.
— Ладно уж, прощаю.
— Не опаздывай завтра.
— Ничего, подождешь. Тебе всегда было полезно ждать.
— Будь по-твоему. Подожду.
Но это был еще не последний звонок. Предстояло, не откладывая, сделать еще один — на сей раз исключительно по деловым соображениям. Мне очень не нравился такой способ связи, но на иное не оставалось времени. Я набрал номер. Мне ответили после четвертого гудка: