— А вам самому, профессор, нравится ислам как мировоззрение?
Он ответил не сразу:
— Откровенно? Нет. Но как за политическим течением, я признаю за ним большую силу. Для этого не нужен бог весть какой ум.
— Мне кажется, я понял. Вы не доверяете исламу — и потому решили оказывать сдерживающее влияние на его продвижение у нас.
— Я против всего, что может помешать мирному и плавному развитию государства.
Может быть, в этой теме еще стоило бы покопаться. Но вместо того я решил задать вопрос поострее:
— Следует ли понимать вас так, профессор, что, будь ваша воля, вы и этот вот — сегодняшний процесс растянули бы, скажем, на несколько лет?
Он медлил с ответом — похоже, решал, стоит ли вообще комментировать мое предположение. Наконец неохотно выговорил:
— Сие от меня не зависит…
— Но если бы зависело?
— Как сказал Ньютон — гипотез не измышляю.
Ну что же: поговорили. К тому же, у меня возникла необходимость срочно связаться с теми, кто ждал моих звонков. И я решил закончить сеанс, вежливо поблагодарив:
— Я вам крайне признателен, профессор.
— Не за что. Наоборот, это я буду очень благодарен вам, если высказанные мной мысли станут достоянием общественности в наикратчайший срок.
— Да, но мой журнал, знаете ли…
— Это долго, я понимаю, да и выходит он не в России. Но вы можете сделать краткую экспликацию, а я помог бы поместить ее в каком-нибудь популярном издании — хотя бы и в завтрашнем номере.
— Не могли бы вы пояснить — в каком именно?
— Это важно для вас? Хорошо, я сообщу вам после заседания. Возможно, это будет «Третья газета».
— Ну еще раз — спасибо вам, профессор. Пойду разыскивать мою даму.
— Ту самую, что избавила меня от глупой собеседницы? Красивая девушка.
Он произнес это тоном знатока. Возможно, таким он и был.
Я кивнул, прощаясь, и отошел. Достав сигарету, вышел из подъезда и закурил. Огляделся. Нашарил в кармане мобильник. Вынул. Набрал номер, включив предварительно защитный блок.
Ответили, как всегда, без запинки:
— Реан.
— Здесь Ффауст. Информация.
— Готовы.
Я нажал клавишу кодирования и вторую — скоростной передачи.
Информация.
— Готовы.
Я нажал клавишу кодирования и вторую — скоростной передачи. Трубка только просвистела. Для спокойствия я проверил:
— Как приняли?
— Чисто. Сообщения помимо?
— Прошел по треугольнику. Пока спокойно. Но готовьте очередную группу.
— Делаем. Ваше впечатление от разговора?
— Полагаю, что выстрел вхолостую. Он не будет на встрече.
— Примем к сведению.
— Конец связи.
— Конец.
Я спрятал аппарат и пошел навстречу Наташе, только что вышедшей из дверей.
Значит, и Долинский отпадает. Как, впрочем, и все те, с кем я успел поговорить до него.
Следует ли сделать вывод, что покушение планируется осуществить не во время встречи? А если не при встрече и не по дороге, то когда же? В зале съезда? Но там если и найдется самоубийца, то ему не позволят даже зубочистку из кармана вытащить, не то что ручку или тем более оружие посерьезней.
Конечно, при условии хорошей предварительной проверки. Что же; придется ее сделать.
Но вообще — пока никаких доказательств серьезной операции по устранению претендента Искандера.
«Поистине, в этом — весть для людей поклоняющихся!» — как сказано в суре «Хадж», айяте сто шестом.
Я обнял Наташу за плечи, и мы направились к машине.
Глава десятая
1
— Отлучусь на минутку, — сказала Наташа, когда мы отошли в сторонку, чтобы освободить проход для посетителей: очередная их когорта втекала в двери плотной массой, словно лава из кратера, заполняющая ложбину. — Обождешь меня здесь?
— Тут слишком открыто, — сказал я. — Лучше внутри. Буду справа от выхода. Постарайся не очень задерживаться, ладно? У нас сегодня еще полно дел.
— Я же сказала — мгновение!
И она исчезла.
Стараясь не толкаться, я включился в общий поток любопытствующих и занял условленную позицию. Первые десять минут ждал спокойно, вторые — волновался, чем дальше, тем больше; но продолжал стоять, как последний дурак, тараща глаза на входивших и уходивших, кивая кому-то из натыкавшихся на меня в ответ на слова извинения или сам произнося их. Когда пошла на коду и последняя десятиминутка, я понял, что потерял полчаса совершенно напрасно: Наташу просто не следовало отпускать одну, учитывая всю многозначность возникшего положения. Сейчас ее наверняка в здании уже не было, хотя неясным оставалось — по своей ли воле она вышла из игры или ее выключили. Рассчитывать на свои силы было бессмысленно, и я вынужден был снова прибегнуть к помощи мобильника.
— Реан.
— Ффауст. Нуждаюсь в помощи. Срочно.
— Слушаю.
— Исчез мой человек. Полчаса тому. Объявляю поиск.
— Данные?
Я начал описывать. Меня сразу же прервали:
— Человек известен.
(Ну, конечно. Наивно было бы думать, что свои не держали меня постоянно в поле зрения. Условий игры никто не отменял.)
Реанимация между тем продолжала:
— Предположения, подозрения?
Они, разумеется, во мне уже пышно колосились; но делиться ими я не собирался: слишком много в них было личного.
— Пока — ничего определенного. Работайте.
— Уже начали. Будем сообщать по мере получения результатов.
— Имеются ли другие новости?
— К нам обращались с просьбой вывести на вас.