— Освобождать нет смысла, — задумчиво сообщил Рабан. — В Лэнге три безруких раба, потерявших хозяина, проживут ровно до тех пор, пока их кто-нибудь заметит.
— Да уж…
— Возьми себе, — предложил керанке.
— Да уж…
— Возьми себе, — предложил керанке.
— А мне-то они зачем?
— Подаришь кому-нибудь. Пазузу, например. Вроде как на праздник.
— А какой сегодня праздник?
— М-м-м… шестое июня?
— И что это за праздник?
— День… день жестянщика?
— Так и скажи, что не знаешь.
— А давай их самих спросим, чего они хотят?
Мне это показалось вполне логичным. Я постарался сделать доброе и великодушное лицо (получилась оскаленная харя) и спросил рабов, какая участь была бы для них наиболее предпочтительной?
Они ничего не ответили. Я терпеливо спросил еще раз. Ответа по-прежнему не было. После третьего повтора центральный раб, как бы дразнясь, открыл рот и продемонстрировал обрубок языка.
— У них же языки вырезаны! — досадуя на свою короткую память, воскликнул я. — А мы с тобой совсем забыли…
— Я помнил, — ехидно заметил Рабан. — Я керанке, патрон, я ничего не забываю.
Опять меня подкололи. Мы с Рабаном все время друг друга подкалываем — поневоле начнешь, когда вынужден день за днем проводить в компании одного и того же существа, от которого не можешь избавиться. Не знаю, как с подобным справляются сиамские близнецы, но мне наши отношения кажутся схожими.
— Ладно, а если серьезно — что делать-то будем?
— Ну знаешь, патрон, ты слишком уж к себе требователен. Тут таких бедных, несчастных, обездоленных девяносто процентов населения. Всем не поможешь.
— Скольки смогу, стольки и помогу.
— Патрон, надо говорить не «скольки», а «скольким».
— Ну ты мне еще тут поучи Чапая разговаривать! Знаешь, что я делаю с теми, кто искажает мои слова?
— Режешь на кусочки?
— А вот и не угадал! Режу на ку… хотя угадал. Вот догада!
Мы с Рабаном некоторое время размышляли. Единственный более-менее путевый вариант, пришедший нам в голову, заключался в том, чтобы просто избавить этих несчастных от страданий, подарив быструю смерть. Правда, мне такое решение глубоко претило.
— Не надо было вообще лезть… — досадливо пробурчал я. — Как всегда, сделал только хуже… Ладно, поступим так. Вы, трое!
Рабы равнодушно подняли головы.
— Знаете, кто я такой?
Они одновременно кивнули — в Лэнге нет живого существа, неспособного узнать в лицо архидемона. Все-таки нас всего десятка полтора, и внешне мы очень отличаемся — перепутать меня с кем-то другим почти невозможно. Разве что с Лалассу — братья все-таки.
— Знаете, где мой замок?
Они снова одновременно кивнули — ездовые рабы обязаны уметь найти дорогу к любому мало-мальски важному объекту в Лэнге. Благо таковых насчитывается от силы полсотни — запомнить не так уж трудно.
— Угу. Отлично. Вот что, коняшки, берите курс на мой замок. Далеко, конечно… Вас когда последний раз кормили?
Рабы задумались, припоминая столь давнее событие. Судя по впалым животам, их прежний хозяин не особо утруждал себя заботой о упряжке.
— Тогда не доберетесь… — задумался я.
Собственно говоря, ездить по Лэнгу на людях крайне нецелесообразно.
Собственно говоря, ездить по Лэнгу на людях крайне нецелесообразно. Подобный «транспорт» используют только в Иреме и его окрестностях — слишком уж медленно. Да и содержать их замучаешься. Вот маллахула перед поездкой кормят до отвала, и он после этого может скакать хоть неделю без еды и воды. А люди — существа нежные, впрок наедаться не умеют.
— Как вас зовут-то хоть?
Рабы тупо уставились на меня. Я и сам прекрасно понимал, что спрашивать имя у немых глупо.
— Ну хоть жестами как-нибудь покажите! — предложил я. — Вот ты, пристяжной! Тебя зовут…
Судя по тому, что он мне продемонстрировал, парня зовут Хуаном.
— Тьфу на вас. Идите-ка вы… Рабан, ну подскажи хоть что-нибудь!
В конце концов я просто отвязал их от оглобель, да так и оставил. Ну не придумал ничего путного, не придумал! А что тут можно придумать, скажите на милость? У меня идей нет.
Глава 20
Ты — Родина моя, и уже поэтому прекрасна!
Из «Гимна Скарабеев»
Я вошел в Ирем с севера. Конечно, в Лэнге нет привычных нам сторон света — этот мир не имеет ничего общего с планетой. Просто я сам для себя обозначил тот конец, где располагается Ледяное Царство, за север. Так проще ориентироваться. Соответственно, Глубинное Царство лежит на юго-западе, а Мертвое — на юго-востоке.
Этот город зажат меж Гирла Уриа — крупнейшим из вулканов Лэнга, и цепью ледяных пиков. Тут довольно-таки холодно, почти всегда идет снег, а со стороны Гирла Уриа то и дело наплывают дымовые облака и сыплется пепел. Демоны любят подобные места.
Башни, башни, башни… Ирем — это город тысяч башен. У каждой есть собственное название. Хотя зачастую они чисто условны — как у нас названия улиц. В конце концов, если улица называется Ленинской, это же не значит, что она действительно имеет какое-то отношение к Ленину? Так и здесь.
Из архидемонов в Иреме живет только Пазузу. Да еще у Нъярлатхотепа есть что-то вроде запасной квартиры. А вообще все «угловые» демоны большую часть времени проводят в Кадафе.
Впрочем, тут хватает населения и без них. Есть башни, принадлежащие одному-единственному владельцу, но этих не так много. Большинство — «коммуналки», заполненные демонами до отказа. Возле каждой башни теснятся ряды полуразрушенных бараков — обиталища рабов. Даже у самого мелкого демона имеется хотя бы два-три раба.