Щученко не сдвинулся с места. Через секунду я понял, что полковник уснул — стоя, с открытыми глазами и очень внимательным лицом. Специалист!
Оставлять товарища из госбезопасности посреди тротуара никак не годилось. Я его растолкал (он почему-то при этом заорал «не жрите огурцы, имейте совесть!!!»), напомнил о том, что он на спецзадании, сопровождает инопланетного гостя (меня) и вообще — товарищ Саулов с него потом спросит.
При упоминании этой волшебной фамилии Щученко сразу подтянулся, вытянул руки по швам и вспотел. Прижимая к пузу портфель, набитый бесценным добром (я, кстати, давно облизываюсь на его бутерброд — люблю колбасу), полковник резво побежал за Ирочкой. Бегал он очень странно — какими-то вихляющими прыжками, колыхая боками, как верблюд, несущийся галопом (правда, верблюд колыхает горбами, а не боками). Но скорость развивал вполне приличную, особенно для такого грузного индивидуума.
В нашем мире музеи, как и большинство остальных учреждений, на ночь закрываются. А вот в Советском Союзе Земли-2016 они работают круглосуточно. Считается, что народ ни в коем случае нельзя ограничивать в получении полезных знаний.
Впрочем, работать-то они работают, но посетителей в ночные часы обычно не бывает. Совсем. Ну покажите мне такого полоумного, который в одиннадцать вечера попрется в музей! То есть, еще одного — один-то такой точно есть…
Вход свободный. Охраны нет. Ну, если не считать таковой старушку-гардеробщицу, лениво вяжущую за стойкой. Не могу сказать с уверенностью, что именно она вязала, но лично мне эта штуковина напомнила одного неприятного знакомого.
Нъярлатхотепа.
На нас бабка даже не посмотрела — вот еще, голову поднимать ради кого-то там. По-моему, она тут сразу на двух должностях — еще и ночная сторожиха. Потому что летом гардеробы в учреждениях обычно не работают.
— Здрасьте, баб Лид, — на ходу махнула рукой Ира. — Можно?
— А чего ж нельзя… — сонно ответила старушка, не отрываясь от вязания. — Чей-то давно не заходила? Сессию-то сдала?
— Сдала, сдала… Баб Лид, а что вы вяжете?
— Что-нибудь большое и бесформенное… — задумчиво ответила гардеробщица, оценивающе глядя на свое творение. — Это ж так, руки занять…
— Ясное дело, — согласилась Ира.
Разумеется, экскурсий по ночам не проводили — если кому-то все же приспичило, пусть занимается самообслуживанием. Публики тоже не наблюдалось. По-моему, во всем этом огромном здании присутствовали только мы трое, старушка, да еще какой-то бородатый мужик, циркулем измеряющий расстояние между переносицей и бровями мумии.
— А у вас тут не воруют? — удивился я. Ценных экспонатов вокруг было много. До умопомрачения.
— Что тут воровать-то? — пожала плечами Ира. — Черепки всякие?
— Видно, шо вы, товарищ Бритва, еще не есть сознательный, значить, коммунист, — укоризненно покачал головой Щученко, ковыряя в зубах. Причем не своих, а медвежьего чучела. — Советский гражданин никогда, значить, не позволить себе такого коварного злодеяния — музеи грабить. Воть если, значить, водочный магазин, тогда… тоже никогда не позволить! — решительно закончил он. — Советский, значить, гражданин никогда не воруеть!
— Никогда? — усомнился я.
— Если хто воруеть, це уже, значить, не есть советский гражданин, а просто враг народа, — вполне логично вывел полковник. — И его непременно, значить, расстреляють.
В вестибюле я на минутку остановился у книжного ларька — интересно же, что читают наши альтернативные потомки! Ларек не работал, продавца не было, но книги все лежали на виду — убрать их никто не озаботился.
— И его непременно, значить, расстреляють.
В вестибюле я на минутку остановился у книжного ларька — интересно же, что читают наши альтернативные потомки! Ларек не работал, продавца не было, но книги все лежали на виду — убрать их никто не озаботился. В принципе, ничего особенного, все как я и ожидал. Выбор невелик, обложки невзрачные, зато тиражи раздуты до небес. Серьезный недостаток отсутствия конкуренции — когда читателю не из чего выбирать, волей-неволей приходится брать то, что предлагают. Соответственно, издатели особо и не напрягаются — зарплата не изменится, банкротство тоже не грозит… По крайней мере в этом отношении капитализм точно лучше.
Тома были расставлены по темам, заботливо снабженным ярлыками. В основном познавательная литература — все-таки ларек при музее, а не в метрополитене. Беллетристики самая малость, и все одна лишь классика. Я вяло пробежался глазами по ярлыкам: «Химия», «Техника», «Астрономия», «История», «Биология», «География»…
Запнулся я только на теме «Мистика и мифология». Там лежало всего-навсего две книги. Но зато какие! «Бухгалтерские нормативные акты: порядок грузоперевозок» и «Бюджетный кодекс Советского Союза».
Пялился я на это зрелище довольно долго.
— Товарищ Бритва, а де вы, значить, по-русски читать выучились? — как бы между делом поинтересовался Щученко, оставляя чучело в покое.
— В школе номер двенадцать, — рассеянно ответил я и задумался — а не сболтнул ли чего лишнего?
— Хум-м, — задумчиво поведал мне полковник. — Приятно, значить, сознавать, шо на далекой Альдебаранщине так хорошо поставлено образование, и все инопланетяне в добровольно-принудительном, значить, порядке учать русский язык. Це, значить, хорошо — добро пожаловать в состав Советского Союза, товарищи!