Думай, голова, думай… Должны же быть способы… Нет, совершенно ничего не придумывается.
— Ладно, так что там за мыслишка? — сдался я.
— Не слишком честная, — предупредил Святогневнев. — Но все-таки лучше, чем банк грабить. Ты Петра Иваныча помнишь? Ну, я тебе рассказывал?
Колобков Петр Иванович — это тот самый знакомый Святогневнева. Они оба питерцы, в детстве в одном подъезде жили. Потом Лев Игнатьевич пошел по научной части, стал большим ученым, да так и пропал на двадцать лет в недрах «Урана». Правительственная программа — полный секрет, государственная тайна. Ну а Петр Иванович лет десять работал простым крановщиком на стройке, а в начале девяностых выбился в серьезные люди, разбогател, стал крупным бизнесменом. Хотя занимается по-прежнему строительством.
— Я ему ту твою лодку презентовал… ничего? — обеспокоился Святогневнев.
Я на миг задумался, вспоминая, о какой лодке идет речь. Потом вспомнил — когда я разыскивал вавилонских рыбок для мистера Креола, меня занесло в один необычный мир. Эйкр называется. Между прочим, именно в этом мире находится гильдия Эсумон, членом которой я формально являюсь. Впрочем, это неважно. Важно то, что сматывался я оттуда немножко впопыхах, причем через Землю — этот мир соседствует с моим родным миром, но не с Девятью Небесами. И кроме аквариума с этими рыбешками нечаянно прихватил еще и корабельную шлюпку — совершенно случайно, честное слово. Я, знаете ли, этих рыбок позаимствовал у трех волшебников… совершенно чокнутые старые пердуны, но превратить меня в пыль они вполне могли.
Я, знаете ли, этих рыбок позаимствовал у трех волшебников… совершенно чокнутые старые пердуны, но превратить меня в пыль они вполне могли. Пришлось драпать с максимальной скоростью, вот я нечаянно и прихватил у них еще и лодку. Само собой, мне этот баркас даром не ударился, так что его я оставил прямо тут — у Святогневнева. Он, кстати, вполне ничего был — работа хорошая, дерево редкое, весла прилагаются. В нашем мире может сойти за антиквариат века этак семнадцатого-восемнадцатого.
— Да на здоровье, — прохрипел я, сообразив, что доктор все еще ждет ответа. — А на фига она ему?
— А он недавно купил себе супер-пупер-яхту — дорогая, мерзавка, я таких денег за всю жизнь не заработал… По-моему, как раз около миллиона евро и стоит.
— Так ты предлагаешь мне эту яхту украсть? — не сообразил я. — Лева, ты не понял…
— Да понял я все! — поморщился мертвец. — Ты, Олег, не беги впереди паровоза — я тебе не об этом говорю! Петра Иваныча я тебе обижать не позволю! Да его и нет в Москве — он же в Питере живет, а тут так, наездами… А через несколько дней вообще в стране не будет — собирается в семейный круиз на этой самой яхте. И шлюпку твою прихватил — он как раз к антиквариату неровно дышит… Кстати, а где ты ее раздобыл? Петр Иванович сказал, такая вещица на каком-нибудь аукционе тыщ на двадцать-тридцать потянет… не рублей, конечно.
— Где раздобыл, там больше нет… — сложил все шесть рук на груди я. — Ты, Лева, не отвлекайся, у меня время не резиновое. Челюсть у тебя больше не отваливается, разговариваешь нормально, так что не тормози.
— А, ну да…
Святогневнев уселся на вертящийся стул и подъехал к столу с компьютером. Тронул мышку, выводя аппарат из спящего режима, и на экране появилась какая-то анатомическая модель. Хотя Святогневнев почему-то очень смутился, моментально переключаясь на что-то другое. И чего это он? Если у биолога на лабораторном столе голая женщина — так это же ему по работе нужно, правильно я рассуждаю?
— Когда вирус «Зомби» попадает в организм, он первым делом внедряется в лимфоцитов, разрушая иммунную систему организма. Постепенно B-лимфоциты перестают вырабатывать антитела и вместо этого начинают производить новых «солдат» вируса. T-лимфоциты же просто-напросто мутируют, полностью преобразуясь в особо мощные клетки-убийцы, с огромной скоростью распространяющиеся по организму. Эритроциты гибнут, сердце останавливается и превращается в рыхлый комок бесполезной плоти. Структура тканей полностью меняется. Инкубационный период продолжается пятнадцать-двадцать часов, затем наступает смерть. Вирус использует ДНК хозяина, чтобы воспроизводить свой генетический материал, а потом…
— Лева, это на тебя уксус так действует? — вежливо спросил я, отчаявшись вычленить из этой лекции полезную информацию.
— Это важно! — обиделся Святогневнев. — Хотя подробности можно опустить, ты все равно не поймешь…
— Где уж нам, неученым…
— Если говорить проще, после смерти труп вновь оживает. Вирус, проникший в каждую клеточку, снабжает его подобием жизни… но мозг гибнет окончательно. Поэтому ходячие мертвецы ненамного умнее устриц — только простейшие инстинкты. Как у кишечнополостных. Сыворотка ограждает мозг от проникновения вируса и позволяет сохранить прежний интеллект. А улучшенная форма вируса на мозг не действует вообще… в теории. По собаке особо не определишь — спросить-то не получается…
Через несколько минут я поймал себя на том, что не слушаю импровизированную лекцию, а размышляю о собственных проблемах.
А точнее — об этой треклятой записке! Я-то рассчитывал быстренько смотаться на Землю-2016, в тот же день вернуться на Девятые Небеса и вплотную приступить к разоблачению этой коварной личности, которая вздумала меня шантажировать…