— Лимуттикуну кима кутри литилли шами йе!!! — торопливо хриплю я.
Мерцание тут же гаснет — утукку возвращаются в телесное обличье. Слова, произнесенные мной, имеют силу приказа — я запер их в нынешних телах. У архидемонов есть свои преимущества — произнеси это хотя бы Эмблема, результата уже не воспоследует.
— Кто послал?!! — хриплю во все горло, тряся склизкую тушу ш’ара и ходульное тело ш’хиды.
У архидемонов есть свои преимущества — произнеси это хотя бы Эмблема, результата уже не воспоследует.
— Кто послал?!! — хриплю во все горло, тряся склизкую тушу ш’ара и ходульное тело ш’хиды. — Кто послал?!!
Безрезультатно — я слишком поторопился умертвить обоих. Ш’ар уже не дышит, его глаза тускнеют и покрываются мутной пленкой. Изрубленные лапы ш’хиды слабо подергиваются, челюсти на отрубленной голове недвижимы. Передо мной два трупа.
— Что тут только что было? — задумчиво спросил я сам у себя.
— На нас устроили засаду, — ответил Рабан.
— Похоже на то… а где этот одноглазо-одноруко-одноног?
Разумеется, Йот’урраки на месте уже не было. Думаю, он пустился наутек в тот же момент, как только я спустился в овраг. И маллахул пропал — алуа оказался еще и конокрадом. Конечно, Направление ясно указывало, в какую сторону они оба припустили, но толку-то? Крылья все еще свисают лоскутьями, а пешком маллахула догнать нелегко. Скорость у меня даже немного больше, но у него довольно приличная фора. И местность это воплощение проказы наверняка знает лучше. С другой стороны…
Через долю секунды я уже летел по снегопеплу, мелькая всеми восемью конечностями. Из-под ступней и ладоней вылетали мелкие косточки.
— Виу-виу-виу-виу-виу-у-у-у!!! — хрипло орал я, безуспешно подражая милицейской сирене. — Спокойствие, только спокойствие! Сейчас я вас настигну, и вот тогда-то мы похохочем! Особенно я!
— Налево, патрон, направо, патрон, прямо, патрон, прыгай, патрон, тут яма, пригнись, патрон, тут ветка, врежь ему, патрон, нечего дорогу загораживать! — командовал Рабан, глядя сквозь мои глаза на дорогу и одновременно сверяясь с Направлением.
Я послушно поворачивал, прыгал, пригибался, сбивал с ног зазевавшихся демонов (подумаешь, всего-то двоих). Довольно трудно бежать, горланить всякую ерунду и еще одновременно следить за дорогой, так что это последнее я полностью переуступил Рабану.
Дорога пошла вверх — мы начали подниматься в гору. Впереди уже виднелся «М»-образный силуэт маллахула — сзади он почти полностью повторяет эту букву. На горбятнике у него торчал своего рода грибок — Йот’урраки. Он держался с огромным трудом — не так-то легко ездить верхом, имея только одну руку и одну ногу.
— Стой, конокрад! — захрипел я. — Вернись, я все прощу!
По-моему, он не поверил. Иначе с чего бы ему еще сильнее нахлестывать маллахула? Бедная лошадка сдавленно заклекотала — не будь у нее связан клюв, наверняка бы обернулась и откусила седоку пару пальцев. Маллахулы иногда так делают, если их разозлить.
— Ну, как хочешь! — рявкнул я, еще быстрее перебирая руками. — Сейчас догоню, [цензура] навешаю!
Еще немного сократили разрыв, еще чуть-чуть, еще малость, еще, еще, еще… Вот уже осталось всего несколько шагов, я делаю резкий прыжок, сбиваю алуа с горба животного, прыгаю сверху и начинаю работать когтями, взбивая его, как фарш в мясорубке.
— Говори, кто послал! — потребовал я, выпрямляясь во весь рост.
— Знаешь, патрон, по-моему, мы слегка перепутали последовательность, — осторожно заметил Рабан. — Тебе не кажется, что было бы умнее сначала спрашивать, а уж потом убивать?
— Оу, — озадаченно почесал затылок я. — Да. В самом деле. Как-то не подумал. Зарапортовался что-то…
Увы, передо мной лежал изуродованный труп. И привел его в это состояние я сам. Ну а что же вы хотите — ярость, горячка погони, демоническая жажда крови, бушующая в венах… Просто охотничий инстинкт — догнал дичь, сразу бей куда попало.
— А энгахов не учат разговаривать с мертвыми? — с затаенной надеждой спросил я. — Или еще как-нибудь…
Рабан промолчал. Но молчание получилось таким ехидным, что слов и не потребовалось.
Маллахул удалялся все больше и больше. Я лениво смотрел ему вслед, размышляя, догонять или плюнуть. В принципе, до Ирема осталось всего ничего, а там нетрудно разжиться новым верховым животным. Да и крылья уже частично окрепли — если задержаться в городе часиков на семь-восемь, дальше полечу своим ходом.
Только вот куда — дальше? Хотя об этом думать пока рано, побеседуем сначала с Пазузу, а там уж будем решать. И еще надо будет заглянуть в канцелярию — выяснить что-нибудь об этих троих надзирателях. Йот’урраки и… как зовут утукку?
— Эрангхо и Жрессар, — подсказал мой встроенный диктофон. — Это ты хорошо придумал, патрон. Надо узнать, в чьем полку эти трое. Так мы коня-то будем догонять?
— Да ну его! — махнул рукой я. — Пусть бежит на свободу, Спирит шестиногий… Помнишь, мы недавно мультик смотрели?
Мы с Рабаном одновременно вспомнили, одновременно представили моего маллахула на месте главного героя той анимации и одновременно залились смехом. Да, это выглядело бы очень странно…
Приятно было для разнообразия просто немного пройтись пешком. На своих двоих, как обычный человек. Я с удивлением обнаружил, что совершенно отвык от такого способа передвижения — я всегда или лечу, или бегу сломя голову, подпрыгивая, как обкуренная блоха. Не так высоко, конечно, но Сергея Бубку все равно заткну за пояс. Причем безо всякого шеста.