— Да, бегают они здорово, — согласился я. Глаза у нас обоих сами собой двигались вверх-вниз. В унисон.
— Олег! — прошипел из люка Святогневнев. — Иди сюда!
Я открыл рот, чтобы спросить, не будет ли полковник возражать, если я его оставлю на минутку, но посмотрел на его сосредоточенное лицо и передумал.
Смотрите, значить, як они красиво бегуть! Эстетика! Радоваеть глаз!
— Да, бегают они здорово, — согласился я. Глаза у нас обоих сами собой двигались вверх-вниз. В унисон.
— Олег! — прошипел из люка Святогневнев. — Иди сюда!
Я открыл рот, чтобы спросить, не будет ли полковник возражать, если я его оставлю на минутку, но посмотрел на его сосредоточенное лицо и передумал.
По-моему, он даже не заметил, что я ушел.
— Внимательно слушаю, — сообщил я, спрыгивая в подвал.
— В общем, так, — решительно положил мне руку на плечо мертвец. — Я тебя раньше ни о чем не спрашивал — это вообще не мое дело. Сам понимаешь, я не слепой — вижу, что ты уже не просто наш эксперимент. Я не знаю, откуда ты все время появляешься и куда потом исчезаешь, что у тебя за дела такие, зачем тебе все эти вещи, и как ты делаешь… некоторые фокусы…
— Ценю твою щепетильность, — поспешил заверить его я.
Но руку стряхнул. Не знаю, как вам, а мне неприятно, когда у меня на плече лежит конечность трупа. Пусть и моего друга.
— И я не знаю, откуда ты выкопал этого маньяка…
— Поверь, лучше тебе этого не знать, — заверил его я. — Там, откуда он пришел, таких еще много.
— …но умоляю — верни его обратно! Не оставляй его здесь, пожалуйста! — страдальчески скривил губы Святогневнев. — Он же ненормальный! По нему Кащенко плачет!
— Ну знаешь, Лева… А мы-то с тобой что — абсолютно нормальные здоровые люди? Ты вообще мертвый. А для моей болезни даже названия еще не придумали. У меня, между прочим, шизофрения.
— Правда? — удивился мертвец. — Никогда бы не подумал… И давно?
— С тех самых пор, как я вылез из вашего репликатора… Да ты не переживай, она у меня маленькая. Вот такусенькая, просто микроскопическая.
— Спасибо за добрые слова, патрон, — кисло буркнул Рабан. — Я тебя тоже люблю.
Глава 14
Самый лучший способ вылечить дефекты речи — внезапный испуг.
Фаина Каплан
Без одной минуты полночь я карабкался на пятнадцатый этаж по гладкой стене. И ломал голову над тем, что меня там поджидает. Если верить Направлению, в указанной квартире находятся два человека. Взрослые мужчины. Но это слишком неопределенная информация.
— Может, тебя куда-нибудь нанять хотят? — с надеждой предположил Рабан. — Может, эта Машка кому-нибудь про нас сболтнула, вот ее и попросили устроить встречу… Ты смотри не продешеви! Торговаться буду я, а ты просто повторяй за мной, понял?
— Не верится что-то… Чтобы просто встретиться со мной, необязательно было напускать такого туману. Ладно, сейчас все узнаем.
Окно было открыто. Я подполз к подоконнику и одним резким движением взметнулся вверх, на всякий случай заранее выпуская когти.
БУ-БУХ!!!
Меня отбросило назад. Как только в окне появился мой силуэт, человек, стоявший в темной комнате, спустил курок… охотничьей двустволки.
Вам никогда не стреляли в грудь сразу двумя медвежьими жаканами с расстояния в какой-то метр? Вряд ли — человек, перенесший подобное, обычно уже никому ничего не рассказывает. Для обычного двуногого это означает мгновенную смерть — после такого выстрела тело просто разлетается на кусочки.
А вот я выжил.
Помнится, я хвастался, что при нужде поймаю даже пулю? Пожалуй, я все-таки преувеличил свои способности.
А вот я выжил.
Помнится, я хвастался, что при нужде поймаю даже пулю? Пожалуй, я все-таки преувеличил свои способности. А может, просто расстояние оказалось слишком малым — не хватило какого-то мгновения.
Экзоскелет выдержал удар. Но с огромным трудом — в том месте, куда угодили пули, чешуехитин треснул, и из меня щедро потекла черная слизь. Было очень больно. Просто очень.
Но это я бы еще как-нибудь пережил — бывало и похуже, а болевой порог у меня высокий. Однако из-за спины первого мужика незамедлительно вышел второй.
С автоматом наперевес.
Автоматная очередь ударила прицельно — неизвестный враг целился не в меня самого, а рядом. Он словно бы обвел меня дугой из пуль… превратив распахнутые крылья в лохмотья. Я выбросил вперед руки, пытаясь зацепиться за подоконник, выстрелил хвостом с той же самой целью, но поздно, слишком поздно…
Я падал.
Почти пятьдесят метров! Я грохнулся с пятнадцатого этажа прямо на жесткий-прежесткий асфальт. Единственное, что я еще успел — это сгруппироваться и приземлиться на все восемь конечностей. Это смягчило удар, и я остался жив и даже почти цел. Правда, пальцы здорово повредил (тридцать один), но это пустяки — подождать полчасика, и все будет нормально.
— Ты что-нибудь понимаешь?… — тупо спросил я у Рабана, лихорадочно решая, что делать дальше.
— Засада, патрон! — возмущенно поделился керанке. — Мы попали в засаду!
— Уже догадался…
Я поднялся на ноги и попытался взмахнуть крыльями. Без толку — от парусов на спине остались лишь одинокие веточки, лишенные даже намека на перепонку. Теперь ждать несколько дней, пока снова не вырастут…
— Ну сейчас я их!… — грозно пообещал я, разрезая уцелевшими когтями кодовый замок на двери подъезда. — Всех порешу!!!