— Как скажешь, — снова не стал спорить я. — Бросаем монету. Орел — ты начинаешь, решка — я начинаю. Идет?
— Идет. Бросай.
Я покопался в кармане, достал золотую монету и, прищелкнув пальцами, подбросил ее в воздух. Желтый кругляшок со звоном упал на платформу.
— Орел… — раздосадованно констатировал Пазузу. — Все честно, я начинаю…
Я торопливо спрятал монету обратно. И, конечно, не стал ему говорить, что у нее с обеих сторон орлы.
— Хорошо, проиграл, так проиграл… — задумчиво кивнул демон. — Так что ты хочешь знать?
— Все, разумеется.
— Почему-то я так и думал. Ладно, была не была… Будет даже занятно — ты станешь первым демоном, узнавшим всю правду…
— Угу. Давай уже, рожай скорее.
— Мое имя Пазузу, — начал гигант. — И мне семь тысяч лет.
— Это я уже знаю.
— Верно. И это единственная правда из всего, что ты обо мне знаешь! И все остальные в Лэнге. Кто я для вас? Идиот Пазузу, дурак Пазузу, кретин Пазузу, глупец Пазузу, недоумок Пазузу! Верно?
— Ну, довольно трудно было думать о тебе в другом ключе, — признал я.
— Да. Я сделал все, чтобы обо мне думали именно так. Хотя порой было червецки трудно сдерживаться… Слушай же, Лаларту. Семь тысяч лет назад в одном из ближних Темных миров у его властелина родился сын. Маленький демоненок, которого поименовали Пазузу. Тот мир враждовал с Лэнгом. А Лэнг в те времена был сильнейшим из Темных на два шага вокруг…
Если бы у меня были человеческие глаза, они бы сейчас изумленно расширились. Два шага — это очень и очень немало. Двумя шагами энгах может попасть в две с половиной тысячи миров! И каждый десятый — Темный. Я, конечно, знал, что Лэнг когда-то был силен и могуч, но чтобы настолько?…
— Меня выкрали, — скрежеща клювом, признался Пазузу. — Еще совсем ребенком меня похитили у родителей и сделали заложником в Лэнге. Потом Азаг-Тоту показалось мало всего лишь держать меня в плену, и он захотел сделать меня оружием, направленным против настоящих родных. Для этого он решил сломать мое «я», полностью подчинить своей воле, превратить в послушную игрушку. Ты не представляешь, как это делается… Не представляешь, через какие пытки мне пришлось пройти…
— Ну, я примерно представляю их методы, — вспомнил историю собственного рождения я.
— Тебе все это, конечно, неизвестно, ты родился уже позже, — не слушал меня Пазузу.
— Итак, почти два столетия сначала демоненок, а потом молодой демон Пазузу ежеминутно подвергался ужасающим пыткам. Азаг-Тот не торопился. И в конце концов он сломал меня. Сознание померкло, я утратил разум и превратился в пускающего слюни идиота. Конечно, он надеялся не на это — в таком состоянии я не мог как следует послужить его целям. На меня просто плюнули и оставили в покое, позволив существовать в Лэнге дальше. Все-таки я родился сыном повелителя другого Темного мира, не менее могущественного, чем Ктулху… Титул архидемона полагался мне просто по праву рождения.
— Угу. И когда ты… ну…
— Очень нескоро, — признался Пазузу. — Прошли многие века. Постепенно все в Лэнге забыли, кто я такой на самом деле — вероятно, Азаг-Тот еще помнит. Для всех остальных я не более, чем жалкий идиот, по традиции считающийся архидемоном. Я и сам считал себя уроженцем Лэнга. Потом в голове начали брезжить стертые когда-то воспоминания… но тут грянула война. Ну, ее ты уже помнишь — конечно, тогда ты был молод, но все-таки…
— Да, кое-что… — туманно ответил я.
— Это было воистину отмщением! — криво усмехнулся Пазузу. — Сначала Лэнг побеждал, но потом объединенная рать богов и людей начала одерживать верх. Нас втиснули обратно сюда, и здесь произошла финальная битва. Иак Саккакх бежал в самом начале. Азаг-Тот пал и некому стало вести бойцов. На-Хаг был заточен еще раньше. Потом на рать явился наш главный ставленник — Ктулху. Всем стало казаться, что мы все-таки победим… Но Мардук Двуглавый Топор поверг и его. Так же, как некогда Тиамат… Уже после той, первой войны все в Лэнге понимали, что рано или поздно он явится и к нам… И вот — явился. Хотя что я тебе рассказываю — ты все видел сам…
А я внимательно слушал, стараясь не пропустить ни слова. Да, я все знаю о войне, с которой все и началось, но впервые мне рассказывает о ней непосредственный участник событий. Миледи Инанна категорически отказывается обсуждать эту тему — ей неприятно вспоминать былые сражения. Демоны Лэнга тоже особо не распространяются — кому охота говорить о проигранной баталии? У нас в России русско-японскую или советско-финскую войны даже в школах проходят вскользь, в двух словах. Человек всегда стремится забыть свой позор…
— Потом потянулись бесчисленные века заточения, — продолжал Пазузу. — И постепенно я все больше и больше вспоминал о том, что собой представляю. Какие у меня были возможности! Кем бы я сейчас был, если бы жил и воспитывался там, где мне полагалось! Но… — развел руками он. — Из предосторожности я по-прежнему притворялся глупцом. Каждый эондр, каждое мгновение… Я никому не доверял, никому не открывался. И все эти годы лелеял одну и ту же мысль — вырваться!!! Не так, как иногда удавалось — на краткое время, на считанные дни, а насовсем, навсегда! Навеки покинуть этот ненавистный мир! Чтобы Лэнг потерял меня, как некогда потерял Саккакха!