Мне очень хотелось, чтобы они заказали еще один миллион — он у меня уже есть. Кстати, оцените, насколько я щедрое и покладистое существо — в легкую готов расстаться с такими деньжищами, только бы сделать приятное подрастающему поколению.
Чтоб они подавились, козлы мелкие…
К моему разочарованию, денег эти гаденыши решили больше не просить. Видимо, посчитали, что полученной суммы с лихвой хватит на все их насущные нужды, а сейчас надо раскручивать демона по полной. Вот и думали, с какой стороны за это лучше взяться.
Юра стоял молча — Маша запретила ему открывать рот. Почему? Да потому что сейчас подошла как раз его очередь загадывать. И она испугалась, что неосторожный студент ляпнет что-нибудь, что можно будет принять за желание. А я, мол, тут же ухвачусь за обмолвку и лишу их того, что полагается по закону. Недоверчивая, а?
Хотя я так и хотел сделать.
Тормознутый Марат находился в комнате просто для мебели, Юра молчал, как рыба, а Надя смотрела на меня с неприкрытым страхом, боясь даже рот открыть в моем присутствии, но трое остальных в голос спорили, что лучше всего загадать. И большинство их предложений мне очень сильно не нравились.
Особенно сильно — Мишино. Этот новоявленный миллионер, по-видимому, решил, что теперь нужно пожелать и чего-нибудь для души. И почему-то для души ему захотелось ни что иное, как Дженнифер Лопес… если, конечно, тут вообще уместно слово «что». Почему именно ее? Да я-то почем знаю! Тайная любовь, не иначе. Но загорелось — вынь да положь! И плевать, что она сейчас где-то на другом конце планеты. И плевать, что мисс Лопес вряд ли обрадуется альтернативе проехаться в заснеженную Россию (правда, сейчас лето) верхом на демоне. И плевать, что даже если я ее притащу, она вряд ли проникнется к пухлому Мише взаимной симпатией. На все, в общем, плевать.
К счастью, его желание уже истратилось, так что он мог вопить, сколько влезет. Юра отнюдь не желал тратить свою долю демона, чтобы удовлетворить потаенную страсть корефана.
Юра отнюдь не желал тратить свою долю демона, чтобы удовлетворить потаенную страсть корефана. Да и остальные члены кружка «По стопам Гарри Поттера» отнеслись с прохладцей к подобному предложению. Сева даже пригрозил пройтись Мише по почкам, если он сейчас же не заткнется. И еще сказал ему пять матных слов — на букву «б», «е», «п», «р» и «х». Он вообще тут самый некультурный.
— У меня время не казенное, — сумрачно напомнил им я. — Я бы на вашем месте думал побыстрее.
— Тихо там стой, а то щас ка-ак… — потянулся к пистолету со святой водой Сева. Этот болван никак не может запомнить, чем отличается Ад от Лэнга.
— Да умолкни ты! — отмахнулась от него Маша, оборачиваясь ко мне: — А что такое?
— Ну, если я в ближайшее время не вернусь домой, за мной могут кого-нибудь прислать… — с непроницаемым лицом сблефовал я.
Но они поверили. Правда, не все. Судя по сузившимся глазам Маши, она не поверила. Какая все-таки недоверчивая…
Хотя если за мной действительно кто-нибудь явится, я от этого скорее проиграю, чем выиграю. Потому что явиться может только Нъярлатхотеп или Йог-Сотхотх, а этих двоих мне видеть как-то не хочется. Особенно тут — посреди Москвы.
— Может, нам… — открыл было рот Юра, но тут же был окачен сразу двумя литрами презрения. Причем обоими — со стороны Маши.
— Ты, — выделила это слово она, — молчи.
— Но я хочу «Джоконду»! — взорвался Юра.
Он тут же испуганно зажал рот обеими руками. Но слово уже было произнесено. Его подпись на договоре тускло замерцала…
— Зачем тебе «Джоконда»?!! — возмущенно заорал одновременно я, Маша и Миша. Сева тоже рявкнул что-то в этом роде, только звучало это несколько более экспрессивно.
— Да я просто так сказал… — испуганно сжался Юра, растерянно переводя взор с одного на другого.
— Козел! — прорычал я.
— Точно, козел! — согласилась Маша. — На такую ерунду целое желание растратил!
— Да ладно вам… — надулся Юра. — Это же все-таки «Мона Лиза»…
— Угу. «Мона Лиза». Ну и что? Зачем она тебе сдалась, пацан?! Дырку на обоях загораживать?!
Я обвиняющим жестом указал на дырку в обоях. Ну хорошо, хорошо, я просто выпустил когти и сделал эту дырку! Довольны? Хорошая дырища получилась, внушительная, весьма изящной формы… А чего? Нельзя, что ли?
— Мама расстроится… — грустно вздохнул Юра, глядя на испорченные обои.
— Да хоть две мамы, — продемонстрировал ему полный рот зубов-бритв я. — Зато теперь хоть будет, куда эту картину приткнуть.
— Ну что вы, правда… — заканючил юнец. — Она стоит… комнату денег! «Портрет доктора Гаше» купили за восемьдесят миллионов, а это ж еще только Ван Гог! А у Леонардо картина еще дороже, наверное!
— Гениально, Ватсон! — похлопал его по плечу я. — А кому продавать собрался такой раритет? На толкучке встанешь? Или с аукциона? А вот кому «Джоконда» да Винчи, прямо из Лувра, свежеспертая! Так, что ли?
Юра стушевался и начал смущенно ковырять в носу. А я злобно зыркнул на него и развернулся к окну. Предстоял полет в Париж и ограбление их главного национального музея. Хотя ужасно не хотелось. Просто ужасно.
Хотя ужасно не хотелось. Просто ужасно.
— Чтоб вам всем из окон повываливаться, — пожелал им на прощания я, открывая шпингалет. — Задолбали, как дятлы елку…