— А я — твои мозги! — нагло заявил Рабан. — Ты, патрон, не волнуйся, я все сделаю. Главное, без команды языком не мели — пока не скажу, рта не открывай!
— Ну-ну… Суфлер недоделанный…
Мимо прошествовал эг-мумия — точно такой же, как Склнътастар, только без гвоздя в груди. Для меня они все на одно лицо. Я проводил его подозрительным взглядом, но трогать не стал. Эг-мумий в Кадафе лучше не задевать — у Йог-Сотхотха они играют роль чиновничьего аппарата. В драке эти уродцы почти бесполезны — медлительные, неуклюжие, не слишком сильные, оружием не пользуются, боевой магией владеют минимально. Но плести интриги умеют здорово — неудивительно, что один из них стал доверенным лицом моего неизвестного недоброжелателя.
Время шло, я скучал. Слегка развеялся, когда пришел Хастур — этот исполинский демон, как всегда, не дал замковой прислуге сидеть без дела. Сшиб одну из угловых башенок, неудачно дернув лапой, раздавил пару Тощих Всадников Ночи и устроил скандал, обнаружив, что кто-то слопал почти половину его завтрака. Да, у меня хороший аппетит — и что? Однажды я целые сутки питался собачьим кормом, запивая его помоями (не просите, не расскажу!), почему бы мне не поесть из миски одного гигантского архидемона?
Рычание и вой было слышно во всем замке — когда Хастура оставляют без еды, он страшно злобствует и кричит во всю мочь. А разоряться Змеезубый умеет здорово — его вопли валят деревья и разрушают дома…
— А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-У-У-У-У-У-У-У-У!!!!!!! — возопил он так, что один из шпилей обвалился.
— Спартак — чемпион!!! — заорал в ответ я.
— Что с тобой, Лаларту? — брезгливо спросили из-за спины.
Я резко обернулся, выпуская когти… и тут же разочарованно втянул их обратно. Это оказался Дагон.
Дагон выглядит почти так же, как его Жрецы Глубин, только на голову выше, кожа скорее зеленоватая, чем синяя, а на лицевой присоске виднеются мелкие зубы. В отличие от своих служителей, он свободно говорит на Наг-Сотхе (хотя я ума не приложу, как ему это удается без языка). И дыхательную маску он, конечно, не носит — у богов обычно не бывает проблем с дыханием.
В отличие от своих служителей, он свободно говорит на Наг-Сотхе (хотя я ума не приложу, как ему это удается без языка). И дыхательную маску он, конечно, не носит — у богов обычно не бывает проблем с дыханием.
У Дагона удивительная история. Он много веков был богом финикийцев (его имя происходит от финикийского «даг» — рыба), покровительствовал земледелию и рыболовству. И даже одно время ухаживал за Инанной (финикийцы называли ее Астартой). В общем, один из добрейших богов. Только вот… это был не совсем он.
Когда на Земле шла великая война между Мардуком и Азаг-Тотом, Дагон держал нейтралитет. Тогда он был самым обычным богом — не лучше и не хуже других. Но во время финальной битвы, когда Азаг-Тот уже пал, а Ктулху бился из последних сил, Дагон вступил в сражение. На чьей стороне — трудно сказать, потому что он ничего не успел сделать. Ему ужасно не повезло — в момент закрытия Лэнга он оказался точно посередине между мирами. И в результате его расщепило на две самостоятельные личности, на двух Дагонов — Темного и Светлого. Для богов это в порядке вещей, сплошь и рядом случается. Классический пример — Ахурамазда и Ангро-Майнью, также являющиеся двумя половинками одного великого бога.
Светлый, сами понимаете, остался на Земле — именно он покровительствовал финикийцам. А Темный попал сюда, в Лэнг. И за тысячи лет стал здесь одним из главнейших персонажей, владыкой Глубинного Царства, верным пособником Йог-Сотхотха. Вот так вот все и получилось…
— Так что с тобой? Очередной приступ глупости? — презрительно уточнил Дагон, поворачиваясь ко мне спиной.
— Угу. То есть нет. Погоди малясь, — догнал его я. — Скажи-ка, друг…
— Я тебе не друг, — злобно наморщил присоску глубинный бог.
При этом мы оба невольно повернулись и посмотрели на выбоину в парапете. Этот балкон — памятное место для нас обоих. Ну хорошо, только для Дагона — то, что здесь произошло, случилось до того, как я подменил Лаларту. Пять лет назад мой «отец» и тот, кого я сейчас мягко удерживаю за плавник, чтобы не сбежал, беседовали на этом самом месте о какой-то ерунде. И Лаларту вдруг ни с того ни с сего решил пошутить. А он всегда был дураком и шутки у него соответствующие…
Короче, он просто столкнул Дагона с балкона. А высота здесь неслабая — все-таки эта сторона Кадафа обращена к бездонной пропасти. Конечно, на бога это особого впечатления не произвело — упал, прочихался и пошел себе дальше. Но неприятный осадок на душе все равно остался…
— Мне надо с тобой поговорить, — мягко, но жестко сказал я.
— Нам не о чем говорить, — прочмокал присоской Дагон, безуспешно пытаясь высвободиться.
Сейчас, разбежался! Могущество у него огромное, но, как и у Инанны — мирное. Сражений этот тип обычно старается избегать. Были бы мы хотя бы под водой…
— Ладно, что тебе? — злобно покосился на меня Темный бог, поняв, что выслушать придется. Если, конечно, не хочет расстаться с плавником.
— Ты ведь знаешь некоего Цюрмле?… Должен знать.
— Знаю, — угрюмо кивнул Дагон, все еще незаметно пытаясь высвободить плавник. — Это один из моих доверенных жрецов. А тебе-то что?