Кто, пленившись видом
Взбитых у висков
Кудрей неприступных
Крепостных валков,
Скажет: «Главное — душа, не прелесть
Жёлтых завитков?»
(Б. Йейтс, «К Энн Грегори».)
— Эх ты, — добавил Фергус. — Умная, образованная женщина, а вон на что поддалась.
— Ничего я не поддалась, — возразила Мод. — Я на это вообще не обращаю внимания.
Тогда Фергус стал приставать: если ей всё равно, пусть отпустит волосы, — и она согласилась. Волосы росли, закрыли виски, затылок, шею, спустились до плеч. Она отпускала их ровно столько, сколько продолжался их роман. Когда Фергус и Мод расстались, на спину ей уже легла порядочная коса. Снова остригать волосы Мод не стала из гордости: не хотелось показывать, что с его уходом в её жизни что?то изменилось. Но теперь волосы всегда были спрятаны под каким?нибудь головным убором.
Высота просторного дивана Мод, на котором расположился Роланд, казалась ему верхом блаженства. В комнате стоял едва уловимый винный дух и тонкий аромат корицы. На уютное бело?изумрудное ложе падал свет массивной бронзовой лампы под зелёным абажуром с кремовым исподом. Но что?то в душе у Роланда никак не могло настроиться на сонный лад, что?то ворочалось от саднящего чувства: точно настоящая Принцесса на горошине на груде пуховиков. «Принцесса»… Так Бланш Перстчетт звала Кристабель. Да и Мод Бейли — хрупкая принцесса?недотрога. Роланд оказался случайным гостем в женской цитадели. Как некогда Рандольф Генри Падуб. Раскрыв «Сказки для простодушных», Роланд погрузился в чтение.
СТЕКЛЯННЫЙ ГРОБ
Жил да был на свете портняжка, славный неприметный человек. Шёл он как?то лесом, куда занесло его, должно быть, во время странствий в поисках работы: в те поры мастеровые люди, чтобы хоть немного заработать на пропитание, исхаживали много дорог, а наряды тонкой работы, какие выделывал наш герой, раскупались не так бойко, как дешёвое, наспех пошитое платье, хоть то и сидело скверно и изнашивалось скоро.
Но портняжке всё нипочём: он по?прежнему искал, не будет ли кому нужды в его умении. Вот идёт он по лесу и воображает, что где?то за поворотом ждёт его счастливая встреча. Да только кому тут повстречаться: ведь он забирался всё дальше в тёмную чащу, где и лунный свет не сиял, а лишь рассыпался по мху тупыми голубоватыми иголочками. И всё же набрёл он на поляну, а на поляне домик — стоит и будто его дожидается. И обрадовался же портняжка, когда увидел, что из щелей меж ставень пробивается жёлтый свет. Он смело постучал в дверь. В доме зашуршало, заскрипело, дверь чуть?чуть приотворилась и показался за нею старичок: лицо словно седой пепел, длинная косматая бородища тоже седа.
«Я заплутавший в лесу путник, — сказал портняжка. — И ещё я искусный мастер. Брожу, ищу, не найдётся ли где работы».
«Не пущу я тебя, — отвечал седой старичок. — В искусных мастерах я нужды не имею, а вот не впустить бы мне вора».
«Будь я вор, — сказал портняжка, — я бы ворвался силой или залез тайком. Нет, я честный портной. Сделай милость, помоги».
А за спиною у старика стоит большой, с хозяина ростом, пепельно?серый пёс — глаза красные, из пасти жаркое дыхание. Пёс глухо поворчал, порычал, но потом сменил гнев на милость и приветливо махнул хвостом. Тогда старик сказал: «Вот и Отто почитает тебя честным человеком. Будь по?твоему, пущу тебя на ночлег, а уж ты отслужи честь по чести. Помоги приготовить ужин, прибраться — делай всякую работу, какая найдётся в моём скромном жилище».
Впустил он портняжку, и тот, вошедши в дом, увидал престранное собрание домочадцев. В кресле?качалке сидели петушок в ярких перьях и его белоснежная подруга. В углу, где камин, стояла коза чёрно?белой масти, с узловатыми рожками и глазами как бы из жёлтого стекла. На каминной полке лежал большой?пребольшой кот, пёстрый, весь в разводах и подпалинах — лежит и глядит на портняжку зелёными холодными, как самоцветы, глазами с щёлками?зрачками. А за столом стоит дымчатая коровка с тёплым влажным носом и бархатистыми карими глазищами, и дыхание её точно парное молоко. «Желаю здравствовать», — сказал портняжка всему обществу, потому что никогда не забывал об учтивости. Животные оглядели его испытующими умными глазами.
«Еда и питьё на кухне, — сказал седой старичок. — Займись?ка стряпнёй, а после вместе поужинаем».
И портняжка взялся за дело. Нашёл на кухне муку, мясо, лук, вылепил знатный пирог и украсил корку чудесными цветами и листьями из теста — мастер во всём мастер, хоть бы и брался не за своё ремесло. А покуда пирог поспевал, портняжка порылся на кухне, задал козе и корове сена, петушку и курице насыпал золотого пшена, коту принёс молока, а серому псу — костей да жил, от мяса для начинки оставшихся. Принялись портняжка и старик за пирог, а от пирога тёплый дух пышет по всему дому. Старик и говорит: «Отто правильно угадал: ты славный и честный человек. Обо всех позаботился, никого не обидел, ни от какой работы не уклонился. И хочу я тебя за твою доброту наградить. Вот тебе три подарка — какой выбираешь?»
И старик положил перед портняжкой три вещицы. Первая — сафьяновый кошелёк, в котором что?то позвякивало. Вторая — котелок, снаружи чёрный, а внутри блестящий, начищенный, посудина прочная и вместительная. А третья — стеклянный ключик тонкой затейливой работы, игравший всеми цветами радуги. Оглянулся портняжка на животных: не будет ли от них какого совета, а те только смотрят на него ласковыми глазами и больше ничего. И подумал портняжка: «Про эти подарки лесных жителей я знаю. Первый — это, верно, кошелёк, в котором деньги не переводятся, второй — котелок, которому скажешь заветное слово — и будет тебе доброе угощение. Слышал я про эти диковины, встречал и тех, кто получал плату из таких кошельков и едал из таких котелков.