С собой они прихватили простой запас еды: мягкий чёрный хлеб, белый венслидейлский сыр, пучок малиновых редисок, жёлтое сливочное масло, шарлаховые помидоры, круглые сочно?зелёные яблоки сорта «бабушка Смит», и бутылку французской минеральной воды. Книжек не взяли.
Лукавое Логово — укромное место на морском берегу под сенью утёсов; здесь стремится к морю по песчаному ложу ручей — от старой мельницы, перестроенной в молодёжное общежитие. Роланд и Мод спускались к Лукавому Логову по дорожкам, утопавшим в цветах: с обеих сторон из высоких живых изгородей на них глядели бесчисленные цветки собачьей розы, большей частью ярко?розовые, порою белые, с золотистой серединкой в ярко?жёлтой пыльце; шиповник хитроумно и густо переплёлся с пышной жимолостью, чьи кремовые цветки пробирались ловко среди розового и золотого. Ни Мод, ни Роланду прежде не доводилось на столь малом пространстве видеть такое непостижимое множество диких цветов, вдыхать столь густой их аромат. В тёплом воздухе запах цветов набегал порывами и, казалось, замирал над головою душистым, почти ощутимым пологом. Наши путешественники ожидали встретить ну один, ну два цветка, случайно доживших, уцелевших из тех сказочных кущ, которые видел некогда Шекспир и которые запечатлел на полотнах Моррис. Но здесь царило настоящее цветочное изобилие; всё жило, росло; игрою красок и ароматов наполнено всё вокруг…
Под боком утёсов — даже не пляж, а полоска песка. От неё сходят к морю влажные каменные уступы, где во впадинах стоит, оставленная приливом, вода. Эти уступы дарят глазу скопления необычайно ярких тонов: камень розов, песок под прозрачной мелкой водою — серебрист, мшистые водоросли — неистово зелены, другие водоросли, кустистые, протягивают свои розоватые, похожие на пальцы стебли среди оливковых и жёлтых зарослей фукуса.
Сами утёсы серые и шелушистые. Роланд и Мод заметили, что плоские камни у подножия имеют многочисленные перистые и трубчатые отпечатки ископаемых раковин, похожие на гравюры. «Не наносите повреждений утёсам. Сбережём для детей и потомков наше природное достояние!» — гласила табличка. Аммониты и белемниты можно было купить в любой сувенирной лавчонке в Уитби. Заготовка их тем не менее продолжалась: молодой человек с мешком за спиной усердно постукивал молотком по каменной стене, которая вся была в причудливых спиралевидных узорах аммонитов. Лукавое Логово интересно ещё и тем, что здесь в великом множестве, чуть ли не друг на друге, лежат округлые голыши, — так и кажется, будто какие?то великаны наметали их сюда из катапульты, или здесь прошёл метеоритный дождь. Голыши — разного калибра и цвета: блестяще?чёрные как антрацит, иззелена?жёлтые как сера, зеленовато?восковые, похожие оттенком на прозеленённый картофель, песочно?белёсые, иные с прожилкой розоватого кварца. Мод и Роланд прошлись всматриваясь в эти камни, то и дело восклицая: «Вы только посмотрите, какой! А вон тот! А этот!» На краткое мгновение они извлекали зреньем один камень из россыпи остальных, потом отпускали, и он падал обратно в пёстрый хаос красок, и вынималась новая диковина…
Но вот наконец они остановились, разложили на камне походную еду и получили возможность спокойно посидеть и поглядеть на мир из Лукавого Логова. Роланд снял обувь, ноги его были белые и на песке казались неведомыми существами, выползшими на свет из слепой темноты. Мод сидела на камне в джинсах и рубашке с коротким рукавом; её руки были бело?золотистыми: белая кожа в мерцающих золотых волосках. Мод разливала минеральную воду «перье» из зелёной бутыли, на которой красивыми буквами возвещалось её подлинное, благородное происхождение — Eau de Source, Вода из источника; пузырьки цепенели на стенках бумажных стаканчиков. Был отлив, море далеко отступило… Настал момент для личного, откровенного разговора. Оба это почувствовали; хотелось выговориться, но ощущалась ещё скованность.
— Вам будет жаль возвращаться? — спросила Мод.
— А вам?
— Хлеб очень вкусный, — отозвалась Мод. И тут же: — У меня такое впечатление, что и мне и вам жаль…
— Придётся решать, что сообщать… если вообще сообщать… Аспидсу и Собрайлу.
— А также Леоноре. Которая не замедлит явиться. Это меня, кстати, тревожит. Леонора, когда на неё накатит вдохновение, способна увлечь кого угодно и куда угодно.
Роланд не вполне ясно представлял себе Леонору. Он, правда, почему?то был уверен, что она женщина крупная, и теперь внезапно вообразил её в виде этакой властной античной богини в хитоне, вот она берёт утончённую Мод за руку и тянет за собой. Две женщины вместе пускаются бегом. Писания Леоноры позволяли вообразить и нечто большее. Две женщины вместе…
Он посмотрел на Мод, в джинсах и белой рубашке, озарённую солнцем. Она такая обособленная, отдельная от него… У неё на голове по?прежнему повязка из свёрнутого платка, но уже не прежнего шёлкового, а накрахмаленного хлопчатобумажного, в зелёную и белую клеточку, волосы хитро перехвачены снизу под затылком.
— Придётся вам решить, что ей сказать.
— А я уже решила. Ничего ей не скажу. По крайней мере, покуда мы с вами не достигнем… какой?то точки… не придём к какому?то решению. Конечно, утаить что?нибудь от Леоноры довольно трудно. Она… как бы получше объяснить… она вторгается в мой мир. Специалистка по интимным сферам. Обтесняет меня своим присутствием. Я вообще не умею строить личные отношения. Мы с вами говорили… как это нелегко.