Аспидс перечёл написанное, и вычеркнул прилагательное «любопытный» перед словом «выпад». Потом задумался, не убрать ли оборот «расцвеченное яркими красками воображения биографа», относящийся к собрайловскому описанию сеансов. Все эти избыточные прилагательные и обороты несут отпечаток его собственных субъективных взглядов и, следовательно, не нужны. Может быть, удалить ссылки на Собрайла и д?ра Уикер целиком?.. Такая участь постигала большинство его писаний. Мысли укладывались на бумагу, затем обезличивались и наконец удалялись вовсе. Раздумья о том, вымарывать или нет, занимали львиную долю времени. Решение обычно принималось в пользу вычёркивания.
Кто?то, одетый в светлое, стремительно проскользнул от двери вдоль стола и, завернувши за его уголок, без приглашения уселся на край, поближе к Аспидсу. То был Фергус Вулфф, он с откровенным любопытством норовил разглядеть, что там пишет Аспидс. Аспидс прикрыл листок рукой.
— Почему вы не на воздухе, профессор? Сегодня прекрасная, солнечная погода.
— Охотно верю. Но издательству Оксфордского университета нет дела до погоды. Что вам угодно?
— Вообще?то я ищу Роланда Митчелла.
Что вам угодно?
— Вообще?то я ищу Роланда Митчелла.
— Он в отпуске. Попросил недельку за свой счёт. Имеет право: сколько могу помнить, он ещё ни разу не брал отпуска.
— Он не сказал, куда направляется?
— Отнюдь. То есть вроде куда?то на север. Он не слишком распространялся.
— А Вэл поехала вместе с ним?
— Вероятно.
— Как поживает его последнее открытие, дало результаты?
— Какое открытие?
— Где?то перед Рождеством он расхаживал такой важный, изъяснялся обиняками. По?моему, отыскал какое?то загадочное письмо или документ. Так мне показалось. Или я что?то путаю?
— Не могу припомнить ничего в этом роде. Разве что заметки Падуба, которые Роланд нашёл в томике Вико? Но там, увы, ровным счётом ничего выдающегося. Банальные выписки, цитаты…
— Нет, это что?то другое, совсем не банальное! Что?то связанное с Кристабель Ла Мотт. Роланд был в возбуждении. Я направил его в Линкольн, к Мод Бейли.
— Феминистки не слишком жалуют Падуба.
— И она приезжала сюда. Мод Бейли. Кое?кто её здесь видел.
— Ничего такого связанного с Ла Мотт мне в голову не приходит.
— А вот Роланду что?то пришло в голову! Хотя, может, всё закончилось впустую. Иначе бы он вам, наверное, рассказал.
— Пожалуй.
— Ладно. Спасибо.
Вэл ела кукурузные хлопья с молоком. Дома она редко ела что?либо кроме хлопьев. Они были лёгкие, приятные, даже какие?то успокаивающие. Правда, на второй или третий день они начинали казаться хлебной ватой. В заветном садике ползучие розы ложились на каменные ступени, ярко цвели тигровые лилии и ромашки цветочных бордюров. В Лондоне была жара, как же Вэл хотелось оказаться в эту пору где?нибудь ещё, подальше от пыли, от запаха кошачьей мочи с потолка. Прозвенел дверной колокольчик, дверь отворилась. Вэл подняла глаза от тарелки, ожидая, быть может, Эвана Макинтайра с приглашением на ужин. На пороге стоял Фергус Вулфф.
— Приветствую, дорогуша. Нельзя ли повидать Роланда?
— Нельзя. Он в отъезде.
— Какая жалость. Позвольте войти. И где же именно Роланд пребывает?
— Где?то в Йоркшире, или в Ланкашире, или в Камберленде. Аспидс послал его в какую?то местную библиотеку, взглянуть на некую книгу. Роланд не сообщил мне подробностей.
— А он, случайно, не оставил какой?нибудь телефон? Мне нужно с ним срочно связаться.
— Вроде бы хотел оставить. Меня не было дома, когда он уезжал. Похоже, он забыл оставить этот телефон. Или я не нашла, куда он его записал. И звонков от него никаких не было. Он должен вернуться в среду.
— Ага, понимаю … — Фергус присел на старую софу и воззрился на неровные разводы на потолке, напоминавшие заливы и полуострова старинной выцветшей карты. — А вас, случайно, не удивляет, милая красавица, что он вам ни разу не позвонил?
— Я в последнее время была с ним немного сурова.
— Понимаю.
— Не знаю, Фергус, что вы там себе понимаете. Вы всегда склонны всё домысливать. А что вообще стряслось, что за срочность?
— Видите ли… вы, часом, не знаете, где Мод Бейли?
— Ага, понимаю … — сказала теперь уже Вэл. Наступило молчание. Наконец Вэл спросила: — А вы?то сами как считаете, где ей быть?
— Если б я знал. Что?то происходит, а я не в курсе. Хоть убей. Но ничего, я скоро докопаюсь.
— Она ему сюда звонила. Раза два. Но я её оборвала довольно резко. Поэтому не знаю, что она хотела сказать.
— Жаль. Разведать бы, что происходит.
— Может, это как?то связано с Генри Рандольфом?
— Как пить дать! Но и к Мод это имеет отношение.
— Может, это как?то связано с Генри Рандольфом?
— Как пить дать! Но и к Мод это имеет отношение. Мод — ужасающая женщина!..
— Они куда?то ездили вместе в рождественскую неделю, какое?то совместное исследование…
— Вы имеете в виду, он ездил к ней в Линкольн?
— Я уж теперь точно не упомню. Вроде бы они отправились куда?то вдвоём, изучать какую?то рукопись. Честно, я давно потеряла интерес ко всем этим подстрочным примечаниям, ко всем этим дохлым письмам от разных сто лет как дохлых людей. Ах, он, видите ли, в одна тысяча восемьсот каком?то году написал, что опоздал на поезд. Ах, он, видите ли, в одна тысяча каком?то году выступил за билль об авторских правах… Тьфу, какая ересь! И есть ведь желающие проводить свою единственную, драгоценную жизнь в затхлом подвале Британского музея! Да там воняет так же, как у нашей старухи хозяйки наверху в её кошатнике! Ну кому придёт в голову провести жизнь среди кошачьего ссанья, читая меню прошлого века?..