Они взяли напрокат «рено». За руль села Леонора. Её манера вождения отличалась виртуозной лихостью, — на поворотах Аспидса подирала дрожь. Покачиваясь на переднем сиденье, он задавал себе лишь один вопрос: зачем он поддался на уговоры? Запах Леонориных духов наполнял машину — в нём мускус, сандаловое дерево и ещё какой?то острый, непонятный аромат, от которого томительно и странно. Ещё немного, и можно задохнуться!.. Чудилось, чуялось за этим запахом и другое — обещание темноты, плоть, округлые формы… Раз или два метнул он искоса взгляд на простор голых плеч, на спелёнатые груди Леоноры. Леонорина кожа, если посмотреть вблизи, имеет тончайшие морщинки по тёмному золотому загару, не от старости морщинки, а от встречи смягчающего крема с дубящим солнцем. Машина подрагивает на ходу — морщинки шевелятся.
— Не пойму я голубушку Мод, — говорила Леонора. — Отчего она сорвалась как пуля, не сказавши мне ни слова? Письмо от Арианы насчёт дневника, как ни верти, моя собственность… хотя какая между подругами собственность, а мы с ней подруги — были подруги, — идеями всё время обменивались, совместные статьи писали, и всё такое. Может, этот ваш Роланд Митчелл — магнетический мужчина, властитель над бабами? Никак у меня её поступок в голове не укладывается…
— Нет, Роланд самый обычный. Даже какой?то бесхребетный. Это главный его недостаток.
— Значит, любовь!
— Всё равно непонятно, для чего им понадобилось обманывать ещё и Ариану.
— Да, вопрос… Но какова, однако, моя Кристабель! Сразу три архетипа. Лесбиянка, раз. Падшая женщина, два. Безмужняя мать, три. А вот и гостиница. Где они вроде как проживают. Надеюсь, вернулись с прогулочки.
Леонора уверенно направила машину к воротам стоянки, но оказалось, что ворота перегорожены «мерседесом», который медленно сдаёт задом, в сторону.
— Ну ты, урод, — сказала Леонора, — давай уруливай.
— Господи! — воскликнул Аспидс. — Это же Собрайл!
— Придётся ему отъехать. Загораживать въезд запрещается, — заявила Леонора тоном полицейского и несколько раз кряду смачно посигналила.
«Мерседес» продолжал маячить в воротах, он немного заезжал задом, но тут же выбирался обратно — очевидно, с помощью этих мелких маневров он пытался очень точно, впритирку, припарковаться между двумя машинами. Леонора опустила стекло и закричала:
— Эй, ты, слышишь, что ли! Мне тут не в кайф всю ночь стоять! Отгони машину! Мне ровно две секунды нужно, чтоб проскочить!
«Мерседес» запятился, почти освободив ворота.
Леонора устремилась вперёд — въехала в них наполовину…
Но «Мерседес» опять двинулся передом — полностью перегородил путь.
— Освободи дорогу, жопа! — завопила Леонора. «Мерседес» продолжал методично нащупывать угол заезда.
Леонора выругалась и нажала на газ. Аспидс услышал лязг, от которого задрожало всё вокруг, и ещё ему показалось, кто?то дёрнул его за позвоночник. Снова выругавшись, Леонора дала задний ход. Раздался треск — рвались металлические заклёпки. Автомобили, словно два быка щербатыми рогами, сцепились бамперами. Леонора тянула назад.
— Стойте! Глушите мотор! — нервно воззвал Аспидс. Но тут сердитое урчание «мерседеса» оборвалось, опустилось тёмное оконце, и выглянула голова Собрайла:
— Arretez s’il vous plait. Nous nous abimons. Veuillez croire que je n’ai jamais rencontre de pires facons sur les routes frangaises. Une telle manque de politesse… [96]
Леонора широко распахнула дверцу, выпростала голую ногу и в бешенстве произнесла:
— Можно подумать, мы хуже него говорим по?американски. Наглый как пёс! Мне ещё с Линкольна эта машина памятна. Чуть не раздавил меня в Линкольне.
— Привет, Морт, — вступил Аспидс.
— А?а, Джеймс! Вы повредили моё авто.
— Это я повредила! — промолвила Леонора злорадно. — Из?за вашей невоспитанности. И отсутствия звуковых сигналов.
— Мортимер, позвольте представить профессора Леонору Стерн, — сказал Аспидс, — из Таллахасского университета. Леонора — ведущий специалист по творчеству Кристабель Ла Мотт.
— И конечно, охотится за Бейли и Митчеллом? — спросил Собрайл с усмешкой.
— Угадали.
— Они только что съехали. Три часа назад. Чего они здесь делали, никому не известно. И куда теперь направились, тоже неясно.
Аспидс сказал:
— Вы присядьте вот так, Мортимер, и упритесь спиной в свой бампер, а я сяду на наш. Попробуем покачать, глядишь и расцепятся.
— Эх, какая была машина! — Рот Собрайла скривился.
— Вы где остановились, здесь? — спросила Леонора. — Давайте выпьем и всё обсудим. Не знаю, какая у них положена страховка за «рено».
Вечер в ресторане выдался не слишком приятным. Собрайл — от автомобильного ли урона, от бегства ли Роланда и Мод, или от присутствия Леоноры — был настолько угрюм, что Аспидс взирал на него с некоторым беспокойством. Впрочем, ужин Собрайл заказал себе роскошный. В качестве разминки — fruits de теr, дары моря: огромное деревянное блюдо с высокой горкой моллюсков, рачков, морских ежей, окружённых гирляндой из водорослей на металлическом вставном кольцеобразном пьедестальчике. Затем ему был подан с пылу с жару большущий отварной araignee, морской паук, гневного алого цвета, в шишковатом, шипастом панцире и со множеством щупалец, которые так и размахнулись во все стороны. Для этого пиршества прилагался целый арсенал приспособлений — этакая миниатюрная средневековая камера пыток: щипцы, зажимы, шила, штопорообразные шпажки.