Меркадье с неохотой одернул одежду и, тяжело вздохнув, пробурчал:
— Вечно ты не вовремя!
Тут как раз он был не прав. Лучше других зная, каков бывает Эд в рукопашной схватке, я поспешил спасти целостность молодого организма и репутацию моего оруженосца.
— Заканчивай, Сэнди, — бросил я через плечо и направился к Меркадье, в нетерпении ожидавшему меня у борта галеры, лихорадочно пытаясь сформулировать для себя то дело государственной важности, ради которого я посмел оторвать коннетабля английских владений во Франции от молодецкой забавы.
— Послушай, Эд, я хотел посоветоваться с тобой… Ты знаешь Францию лучше меня. Как, по?твоему, кто на сей день может там считаться лучшим полководцем?
Меркадье на минуту задумался.
— Пожалуй, Симон де Монфор… дЮннекур неплох, но тугодум…
Не знаю, чем завершилась бы наша беседа, но тут рассуждения Эдвара Кайяра были прерваны звуком сигнальной трубы, раздавшимся с одной из дальних галер.
— Что там у них стряслось? — с тревогой произнес граф, всматриваясь в ту сторону, откуда донесся звук. — Сигнальщик, подай знак остановиться! — крикнул он.
Над морем вновь запела труба.
— Пусть пришлют вестового! — распорядился Меркадье.
Спустя четверть часа к борту галеры причалила небольшая лодка. Гонец, поклонившись, начал объяснять причину сигнала:
— Ваше сиятельство! Мы обнаружили остатки кораблекрушения.
— Ну и что? — недовольно спросил Меркадье. Посыльный, слегка стушевавшись, пояснил:
— Судно, судя по обломкам, английское, неф.
— Название удалось установить? — сурово сдвинув брови над переносицей, произнес Эд, кладя руку на эфес меча.
У меня нехорошо заныло между лопаток. Штормов в последние дни не было, а значит, скорее всего судно подверглось нападению. Был ли попавший в передрягу неф тем самым «Элефантом», увозившим на материк мою маленькую принцессу, или же кому?то из вечных морских бродяг Фортуна отказала во взаимности? «Сколько тонет их в этих водах, — отгонял я назойливую мысль, червем?древоточцем сверлившую мозг. — Почему именно «Элефант»?»
— Нет. Корабль пошел ко дну. На поверхности лишь какие?то бочки, обломок мачты, доски…
— Жаль, черт возьми! Жаль! Но делать нечего. Возвращайся к себе на корабль…
— Ваше сиятельство! На мачте обнаружен труп какого?то дворянина. По гербу не англичанин.
— Что на гербе? — глядя на меня, спросил Эдвар.
— В лазури — золотая ветвь.
— Солнечная ветвь, — прошептал я, облокачиваясь на стол, чтобы преодолеть внезапный приступ дурноты. — Брантасольо! Где он?!
— Ваше высочество… — произнес посыльный и замялся. — Труп пробыл в воде несколько дней. Рыбы, птицы… Лучше не смотреть на этого господина. Тем более, прежде чем привязать несчастного к мачте, его, похоже, долго мучили.
— Вот даже как! — огромные кулаки коннетабля с грохотом опустились на столешницу. — Ну хорошо же! Шакалы! Они у меня еще пройдутся по доске! Ты знал его? — обратился он ко мне, в бешенстве расхаживая по каюте.
— Совсем немного, — с трудом выдавил я, не в силах преодолеть какое?то странное оцепенение, овладевшее вдруг мной. Мне очень хотелось расплакаться от беспомощности, но слезы за последние годы, видимо, забывшие путь к глазам, кипели где?то в груди, на подступах к горлу, с каждым вдохом все, больше и больше сжигая мой разум.
— Эй, очнись! — Меркадье с силой тряхнул меня за плечо. — Что такое?
— Это корабль Лауры, — одними губами произнес я.
— Арагонской принцессы? — Эд остановился, внимательно глядя на меня, словно ожидая, что я скажу ему, что это розыгрыш. — Капитана ко мне! Живо! — рявкнул он так, что сновавшие вокруг корабля чайки взмыли вверх по крутой дуге да так и остались там, опасаясь снизиться.
Шкипер флагмана появился столь стремительно, что последние раскаты голоса грозного коннетабля едва не сбили его с ног.
— Тебе известно о кораблекрушении? — Эдвар?Жиль смерил вошедшего долгим взглядом.
— Известно, милорд! — ответил тот, почтительно глядя на молодого гиганта, явно желавшего немедленно кого?нибудь растерзать.
— Тебе известно о кораблекрушении? — Эдвар?Жиль смерил вошедшего долгим взглядом.
— Известно, милорд! — ответил тот, почтительно глядя на молодого гиганта, явно желавшего немедленно кого?нибудь растерзать.
— Как ты полагаешь, — стараясь говорить как можно спокойнее, задал вопрос Меркадье, — кто может здесь промышлять?!
Старый моряк задумчиво пожал плечами.
— Промышлять пиратством, ваше сиятельство, здесь дело обычное. Тут, поди, и не разберешь, кто купец или, скажем, рыбак, а кто — распоследний головорез. А чаще всего между первыми и вторыми и разницы?то особой нет. Но вот одно можно сказать наверняка: если этот корабль — дело рук кого?то из местных, то Сен — Маргетский Аббат об этом наверняка знает.
— Монах? — с презрительной миной кинул Эд, с малолетства, похоже, испытывавший к слугам господним гадливое отвращение.
Морской волк как?то странно ухмыльнулся и взъерошил седеющую шерсть на подбородке.
— С позволения вашего сиятельства, монах. Однако одному ему ведомо, какому богу он служит. Если вам, милорды, будет угодно, я расскажу его историю так, как сам ее слышал.
Меркадье с некоторым сомнением посмотрел на меня. Я уже полностью овладел своими эмоциями и готов был к действию, как когда?то было написано на гербе нашей доблестной части: «В любое время, в любом месте, любыми средствами». Мысли, выстроившись в ровные штурмовые колонны, рвались на приступ самой неразрешимой из проблем. Загвоздка была пока что лишь в одном — четко сформулировать цели и задачи.