Меня невольно пробрала дрожь при мысли, что Гаронна течет с гор…
— Вдобавок, — продолжал Лис, — в самый неподходящий момент выяснилось, что твой оруженосец плавает, как топор.
— Ну?у?у… — начал я.
— Боевой, боевой топор, — успокоил меня д'Орбиньяк, косясь на Сэнди, который, не теряя времени, разминался неподалеку.
— Пришлось оставить его на берегу шмотки караулить, — рассказывал Лис. — Все польза… Плыву я, значит, за лодкой. Гляжу, гребцы что?то весла сложили и к монаху эдак тихонько подступают. Ну, тут я вынырнул у борта, что тот Ихтиандр, и любезно спрашиваю: «Как пройти в библиотеку?»
— Что?! — расхохотался я. — Почему в библиотеку?
— А! — весело отмахнулся гайренский менестрель. — Что первое в голову пришло. Ты дальше слушай! Легат сидит, крестится, а эти… Один с веслом на меня кидается, а другой пожиже оказался, нож от испуга выронил, сидит напротив Кастельно, как отражение в зеркале — тоже крестится. Ну… агрессора я, понятное дело, за пояс — ив реку. В лодку забрался, тут второй в себя пришел, начал своей железкой размахивать…
— Ну и?.. — поторопил я рассказчика, вглядываясь в предрассветную дымку.
— Ну и порезался, — мрачно закончил мой друг, нервно потирая запястье. — А перед смертью решил исповедаться. Все, как есть, святому отцу и выложил. Тот ахал, охал сперва, поверить не мог, но сам понимаешь, исповедь… А потом мы еле выгребли — с одним?то веслом да против течения! — Рейнар продемонстрировал стертые ладони.
Я сочувственно покачал головой.
— Молодец, Сережа! — искренне похвалил я своего напарника. — Что б мы без тебя делали… Лис пожал плечами.
— А это уж я не знаю… — он приложил ладонь козырьком к глазам, закрываясь от лучей встающего прямо перед нами солнца. — О, кто?то едет!
Я и сам уже мог разглядеть дюжину всадников, во весь опор мчавшихся к нашему укрытию.
— Ты посмотри! — осуждающе махнул рукой д'Орбиньяк. — Она опять в доспех вырядилась!
— По последней моде… — мрачно пошутил я. — Иди, буди легата — его эскорт прибыл.
Будить Петра де Кастельно не пришлось — он уже стоял на коленях и что есть мочи славил имя Господне. Увидев нас, цистерианец чинно завершил молитву и, кряхтя, поднялся с колен.
— Благодарю вас за мое чудесное спасение, — смиренно произнес монах.
Увидев нас, цистерианец чинно завершил молитву и, кряхтя, поднялся с колен.
— Благодарю вас за мое чудесное спасение, — смиренно произнес монах. — Господь сторицей воздаст вам за это. А теперь, надеюсь, благородные господа, вы позволите смиренному служителю Божьему уда литься в святую обитель… чтобы до конца дней своих замаливать прегрешения его паствы.
Мы с Лисом недоуменно переглянулись. В глазах легата стояли слезы, бедняга, казалось, был удручен как той анафемой, которой предал графа, так и внезапно открывшимся предательством. «Да он гораздо моложе, чем кажется на первый взгляд, — подумал я, вглядываясь в его лицо. — Этому папскому легату никак не больше тридцати…»
— Святой отче, — начал я. — Я не хочу никоим образом влиять на ваше решение, но не кажется ли вам более разумным немедленно отправиться в Рим, дабы. обличить перед святым престолом гнусное предательство?
Петр печ?. ;ьно взглянул на меня большими темными глазами и покачал головой.
— Я не выполнил священной миссии, возложенной на меня его святейшеством, и обвинять в этом кого?либо было бы неблагородно…
— Поймите, ваше преподобие, — как можно более убедительно проговорил я, покачав головой. — Каждый ваш шаг, каждое действие были заведомо известны Арнольдо. И он сделал все, чтобы помешать вам!
— В любом случае, я не смогу опираться на слова того несчастного лодочника, которого этот нечестивец послал, дабы убить меня… — возразил монах.
— Почему? — хором спросили мы с Лисом.
Кустистые брови Кастельно сошлись на переносице.
— Потому что существует тайна исповеди! — сурово изрек он.
Я беспомощно поглядел вокруг. Легат был прав. Не оставалось ничего другого…
— Тогда можете в своем свидетельствовании упомянуть мое имя Скажите святейшему папе Иннокентию, что принц Вестфольда Вальдар Камдил в здравом уме и доброй памяти свидетельствует против аббата Арнольдо, папского нунция, обвиняя его в подстрекательстве к вашему убийству и действиям в ущерб христианской церкви! — четко проговорил я. — Я заявляю это официально в присутствии двух свидетелей благородного рода — шевалье Рейнара л'Арсо д'Орбиньяка и эсквайра Александера Шаконтона. Я лично слышал разговор указанного лица с его секретарем об этом. Иначе как, вы думаете, — устало добавил я, — нам удалось бы предотвратить убийство?
Петр де Кастельно печально склонил голову.
— Да, вы правы… Я должен исполнить свой долг перед церковью… и перед вами, — добавил он, — до конца. Я еду!
— Ну вот и отлично, — я вздохнул с облегчением. — Я дам вам пять рыцарей эскорта; это немного, но больше у меня нет. Надеюсь, вы благополучно доберетесь до моря и там пересядете на корабль. Но я умоляю вас, будьте осторожны! Люди Арнольдо повсюду в этой стране.
Позади нас послышалось бряцание железа и топот копыт.
— Все в порядке, брат, — произнесла Инельгердис, вновь облаченная в свою кольчугу, спрыгивая с коня. — Старлинг уже мчится с письмом в Ажен. Говорят, там видели передовые отряды Эда.