Провожаемый всписками: «Ой, какая прелесть!», «Ты посмотри, какая красота, тебе должно пойти!», которыми обменивались, пылая энтузиазмом, Лаура и Инельга, я поспешил ретироваться из зоны боевых действий.
Выйдя на улицу и уточнив у первого попавшегося мне на дороге разносчика воды, где располагается резиденция королевы Элеоноры, я направил свои стопы по указанному адресу. Уже минут через пятнадцать солидного вида дворецкий докладывал, что ее величество «готова с радостью принять меня».
«С радостью… — печально усмехнулся я, поднимаясь по мраморным ступеням в покои королевы. — Боюсь, что радость как раз будет невелика…»
Элеонора Французская ждала меня в кабинете, отделанном панелями из красного дерева, обильно украшенными позолотой, сидя в удобном деревянном кресле возле низкого столика в мавританском стиле, на котором красовалось серебряное блюдо с фруктами. Войдя, я низко поклонился и как можно более изысканно поприветствовал королеву. Ее величество любезно кивнула и указала мне на пустое кресло рядом с собой.
Бельрун говорил Правду, называя ее прекрасной… Элеонора, в своем белом вдовьем одеянии, гордая и стройная, с жемчужной сеткой на темно?каштановых волосах, была ослепительна хороша. В ее посадке манере говсфить чувствовалась та природная грация которой не достичь долгими годами упражнений, — она либо есть, либо ее нет.
Однако годы заточения сделали свое дело… Теперь в прекрасных глазах королевы Франции не было и намека на ту радость жизни, романтику и наивное удивление, которые так восторженно описывал Винсент Шадри.
Несгибаемая воля, порой граничащая с уп рямством, вообще присущая роду графов Шампанских, ясно читалась в ее лице, а горькая складочка в уголках губ свидетельствовала о пережитых страданиях.
— Я рада приветствовать вас у себя, мессир Валь?дар, — мелодично проговорила Элеонора, доброжелательно меня оглядывая. — Я наслышана о подвигах, совершенных вами во славу любви. Для меня большая честь принимать у себя такого славного рыцаря. Однако что привело вас в мой дом?
— Сударыня… — негромко произнес я, стараясь унять невесть откуда взявшееся сердцебиение. — Я счастлив был бы прийти сюда лишь затем, чтобы засвидетельствовать свое восхищение самой красивой женщине Франции, но, увы, меня привело к вам дело.
— Дело? — удивилась Элеонора. Еетонкие прямые брови взметнулись вверх. — Какое же?
— Увы, мадам, не думаю, чтобы оно вас обрадовало… — опустив глаза, сказал я, расшнуровывая поясную сумку. — У меня для вас письмо от вашего супруга, короля Филиппа II Августа.
Вежливая улыбка медленно сползла с лица королевы. Она побелевшими пальцами вцепилась в подлокотники .кресла.
— Не может быть, — тихо, но уверенно произнесла она. — Он мертв!
Я отрицательно покачал головой, глядя прямо в ее испуганные глаза, ставшие черными из?за расширившихся зрачков.
— Нет, ваше величество. Он жив.
Я протянул Элеоноре пергамент, который она взяла, словно ядовитую змею. Быстро пробежав глазами текст, королева уронила руки с письмом на колени и в изнеможении откинулась на спинку кресла.
— Но как?.. — едва смогла прошептать она, закрывая глаза и едва удерживаясь от слез.
— Кретьен де Мобрюк заточил короля в своем замке вместо того, чтобы убить, — пояснил я.
— Предатель! — воскликнула Элеонора, ударив рукой по подлокотнику кресла.
— Значит, вы знали о готовящемся убийстве… — тихо сказал я.
Королева яростно взглянула на меня.
— Знала? — отчаянно выкрикнула она. — Конечно, знала! Я сама навела своего бывшего тюремщика на эту мысль! Вы представить себе не можете, как сладка была моя месть! Это чудовище украло десять лет моей жизни! Лучших лет!! — она подалась вперед, судорожно сцепив пальцы. — Вы и не представляете, как он издевался надо мной! А вы спрашиваете, знала ли я?! Да я собственными руками задушила бы эту мразь, если бы смогла дотянуться до его толстой шеи! — прошипела королева.
— Я так и думал, — спокойно произнес я. — Но исправить уже ничего нельзя.
— Послушайте, мессир Вальдар, — тихо произнесла Элеонора. — Если я приеду в Париж, как он того требует, Филипп убьет меня в тот же день. «Любимая супруга…» — с горечью перечитала она, развернув пергамент. — Мог хотя бы передо мной не пускаться на эти уловки…
— Он вас пальцем не тронет, — заверил я ее величество.
— Это король обещал вам? — презрительно скривила губы Элеонора. — Как можно верить такому лжецу?
— У него нет иного выхода, — пояснил я. — Вокруг него слишком много людей, готовых выполнить мой приказ.
— Ваших людей? — переспросила королева, подымая на меня полные непролитых слез прекрасные карие глаза. — Помоги мне, Господи! Быть может, все еще можно исправить? Вы сами не представляете, какое чудовище выпустили на свободу! — пылко начала убеждать меня несчастная женщина.
— Это невозможно… — едва смог выдавить я, чувствуя себя последним мерзавцем. Сердце мое обливалось кровью, но я не имел права на сочувствие, черт возьми!
— Но почему?! — не сдерживая своих чувств, закричала королева.
— Вы с ним заодно? Тогда зачем вы пришли ко мне?! Чтобы полюбоваться на мои слезы?
Я отрицательно покачал головой.