Я невольно съежился, дико озираясь вокруг. «Господи, как же так? Когда они успели узнать… Только ж вышел!»
— Правильно! — ревела толпа. — Надо идти к королеве!
Я наблюдал эти проявления грядущей демократии и убеждался, что в своем зародыше она была столь же беспомощна и глупа, сколь и в наши дни.
Друзья ждали меня во дворе гостиницы. Повозки были уже запряжены, вещи собраны, и мы могли немедля пускаться дальше.
— О, поглядите на него! Вернулся! — склонился в шутовском поклоне Бельрун. Эжени радостно всписк?нула и повисла у меня на шее.
Эжени радостно всписк?нула и повисла у меня на шее. Шаконтон сдержанно и мужественно улыбнулся.
— Надеюсь, ты провел ночь так же хорошо, как и я! — блаженно потягиваясь, произнес Винсент.
— Ты не мог бы мне объяснить, что тут произошло, пока меня не было? — перебил я серию издевательских реплик, которой, видимо, собирался потчевать меня мой ироничный товарищ.
На улице раздался очередной взрыв народного гнева.
— Отчего же? Мог бы… Народ возмущен срывом переговоров, — почесывая спину, спокойно пояснил мне он.
— Но откуда они узнали? — недоумевал я. Бельрун посмотрел на меня, как на тяжелобольного.
— А что тут узнавать? С утра граф де Талейран со своей свитой пронесся по улицам Лиона так быстро, что не успел даже сказать «до свидания» главе немецкой миссии, и канул в туманную даль, — поэтично завершил Бельрун.
— Граф Талейран бежал? — все еще искренне не понимая смысла происходящего, тупо спросил я.
— Именно! — на лице Бельруна светилось неоновыми огнями нескрываемое торжество. — Стремительно!
— Но почему?!
Эжени, с трудом сдерживая приступ смеха, скакала вокруг и пищала:
— Расскажи ему, расскажи!
Остальные члены цирковой труппы с одинаковым хитрым блеском в глазах обступили нас, выжидательно глядя на рассказчика.
— Сегодня ночью, — таинственно начал Винсент, — его сиятельство граф Перигорский получил срочное послание… В нем значилось: «Все раскрыто. Спасайтесь скорее!»
— А ты откуда об этом знаешь? — удивленно поинтересовался я.
— Ха! — усмехнулся он. — Ну ты даешь! Откуда знаю? Да я ж его написал! — Эжени хихикала в свое удовольствие, остальные заговорщически наслаждались выражением моего лица. Сейчас с меня можно было рисовать картину «Простофиля в черном».
— Насколько я знаю этих вельмож, — вполне удовлетворенный произведенным эффектом, продолжал хитроумный Шадри, — они постоянно участвуют в каких?нибудь заговорах. Это их нормальное состояние. Вельможа без заговора — все равно, что рыба без воды. Вот я и подумал, что должно сработать.
Тут он был абсолютно прав. Я в этом плане тоже не был исключением…
— Так что всего?то было дел — взять перо, пергамент, чернила и составить этот дурацкий текст. Правда, я его еще для убедительности запечатал печатью маркиза де Бонфлери.
— Чем? — совершенно опешил я. — Откуда она у тебя?
— Ну ты, право слово, какой?то странный, — в явном недоумении разводя руками, воззрился на меня Бельрун. — Мы представление в замке давали? Давали. Хозяин нам щедро заплатить обещался? Обещался. Мы когда уходили, сам он… занят был, — с трудом по добрал он слово. — Вот я и прихватил первое, что под руку попалось… Шкатулку, а в ней среди прочего и перстень с печатью оказался.
— И много прочего? — с изрядной долей восхищения поинтересовался я.
— Да уж в скупости маркиза не обвинишь, — улыбнулся циркач. — Ну что, в дорогу?
«Да… — залезая на передок возка, предавался я неутешительным для себя размышлениям: — Верно говорят, что самый короткий путь к цели — прямой. Закрутить такую многоходовую комбинацию, рисковать своей головой, лезть через стену, потратить кучу денег… И, вернувшись, узнать, что все решил какой?то клочок пергамента! Уж не знаю, кто будет король Франции, которому Винсент Шадри достанется в советники, но наверняка для него это будет ценное при обретение. Хотя и весьма дорогостоящее».
«Ценное приобретение», сидя рядом и хитро посматривая на меня, взял в руки вожжи, и повозка тронулась с места…
Ехать нам пришлось недолго.
Не успели мы миновать центральные улицы, как у одного из домов дорогу нам перегородила буйная толпа человек в тридцать, ожесточенно громившая чье?то жилье.
— Хм, интересно… С каких это поргорожане предаются разбою средь бела дня, да еще прямо посреди города? — спросил Бельрун.
— Может, это дом кого?то из сторонников Талей?рана? — неуверенно предположил я.
— Не похоже… — он указал на скромный деревянный поставец, выброшенный из окна на улицу, который два здоровенных лоботряса разносили палками в пух и прах. — Очень уж как?то небогато. Давай посмотрим поближе? — предложил Винсент.
— Давай…
Мы спрыгнули с повозки и не спеша подошли к месту побоища. Спустя минуту к нам присоединились Шаконтон и Ролло.
— Эй, почтеннейшие, что тут происходит? — обратился Винсент Шадри к личностям, занятым погромом. Наш вопрос остался без ответа. Но его и не понадобилось.
— Проваливай отсюда, Иудино семя! — сопровождаемый этим криком, из дверей вылетел пожилой растрепанный человек в лохмотьях и растянулся на земле перед домом. Толпа угрожающе придвинулась к несчастному, занося палки.
— Э, э! Да что здесь происходит, черт побери?! — не успели мы ничего сообразить, как Бельрун оказался возле распростертого на земле хозяина дома и одним рывком вскинул его на плечо. Какой?то недоносок с палкой, крича что?то оскорбительное, бросился было на нашего друга. Понимая, что схватки не избежать, я энергично пнул его в колено, заставляя поумерить пыл. Действие на секунду остановилось. Горожане, понимая, что безмятежное течение забавы нарушено, начали угрюмо обступать нас полукругом.