Я с ужасом смотрел на одухотворенное лицо Анри, внутренне радуясь отсутствию Лиса, ибо его комментариев хватило бы на десяток подобных пергаментов. «Господи! — подумал я. — Ну как могла моя умная, тонко чувствующая йестра полюбить этого крашеного попугая?!» Я попытался воскресить в памяти чувство благодарности к этому лангедокскому рыцарю и спешно призвал видение недавно окончившегося боя. На душе несколько полегчало, но вопрос оставался открытым… «Скорее всего в Святой Земле ему было не до распевания баллад, — глядя на увлеченно зачитывающего свое творение Анри де Мерета, размышлял я.
— С мечом в руках он выглядит куда умнее. Боже мой, семь лет… Интересно, чего она ждала? Хотел бы я посмотреть на ее лицо, когда Инельгердис получит подобное послание», — не удержался я от невольной усмешки, прислушиваясь к потоку славословий, исторгаемых бароном.
— «Посему низменнейше молю великолепие Ваше удостоить меня, раба Вашего, приятием, ибо намерен я и себя и весь мой удел в волю Вашу предложить»'.
Трубадур закончил читать и, переводя дыхание, вопросительно уставился на меня.
— Блестящий слог! — собравшись с силами, выда?вил я из себя.
— Вы полагаете? — большие темные глаза поэта зажглись живейшей радостью. — Мне и самому нравится. Истинному рыцарю должно иметь идеал любви чистой и возвышенной, — продолжал развивать свою мысль куртуазный воитель. — Такой, о которой гласят признанные правила, принятые при Дворе богини Венеры.
Он повел рукой в сторону стены, на которой красовались золочеными буквами выписанные «правила»:
— 1. Супружество не есть причина к отказу в любви, — прочитал я. «Занятная мысль»… Дальше читать я не стал. «Боже мой, — с жалостью оглядывая живое, привлекательное лицо рыцаря, подумал я.
— Нормальный вроде человек с виду… Похоже, ему срочно надо прогуляться по свежему воздуху. Он тут попросту свихнулся на этих рыцарских романах!»
Молодой человек между тем вновь погрузился в задумчивость.
— Одного только не знаю, — изрек он, глядя куда?то в потолок.
— Кому посвятить это послание? Я изумленно уставился на собеседника.
— Как? Разве есть несколько претенденток на роль вашей прекрасной дамы?
— После того, как я месяц назад расстался с Клэр де Бланш — Кутей, — пояснил трубадур, — две девушки пленили мой взор: Генриетта де Шаблон и Матильда де Мирабель…
— Второе имя мне нравится больше, — честно признался я.
— Мне тоже, — равнодушно отозвался Анри де Мерета. — Но к Генриетте ближе ездить, она моя соседка…
Я замолчал, пораженный этим аргументом. В дверь тихо постучали.
— Ваша милость, — молодой оруженосец Анри просунул свою физиономию в дверь. — В зале все готово для трапезы.
Барон де Мерета со вздохом отложил пергамент, видимо, так и не решив сердечную дилемму.
— Прошу вас, — он вежливо пропустил меня вперед. — Идемте ужинать. Надеюсь, рана вашего брата не столь опасна? — с искренней заботой осведомился Анри де Мерета, спускаясь рядом со мной по лестнице. — И она не помешает ему принять участие в трапезе… Вы представить себе не можете, как я рад был его увидеть! Тогда, в Яффе, когда мы познакомились, нам пришлось многое пережить вместе. В тот день, когда в один час пали рыцарь, у которого Ингвар был оруженосцем, и мой собственный армигер, мы сражались бок о бок оставшиеся дни у знамени короля Ричарда. Одному Богу ведомо, сколько раз в то время мы спасали жизнь друг другу! — в глазах рыцаря?трубадура зажегся огонь воспоминаний, пицо его оживилось «Да, — подумал я. — Это объясняет многое…»
— Надеюсь, — учтиво обратился ко мне хозяин замка, — вы с Ингваром останетесь погостить у меня?
— Увы, нет, — ответил я. — Да и вы вряд ли долго останетесь в этом замке. Раймунд Тулузский собирает все верное ему рыцарство Прованса и Лангедока под свои знамена.
Анри остановился, услышав столь неожиданную новость.
— Война? — коротко спросил он. Я тяжело вздохнул и кивнул в ответ.
— Граф де Монфор перешел границу…
— Что ж, — барон заметно оживился, — тогда нам тем более стоит хорошенько отужинать! Неизвестно, когда придется делать это в следующий раз!
Похоже, мысль о предстоящей войне начисто вытеснила из головы галантного Анри де Мерета «правила амурного поведения».
Мы вошли в длинную залу, посреди которой красовался стол на толстых дубовых козлах, уже уставленный всевозможными яствами, по большей степени охотничьими трофеями из местных лесов.
— Кстати, барон, — с деланным безразличием обратился я к хозяину, — куда ведет дорога, идущая от вашего замка?
— В замок Монсегюр, — ответил он.
Я нехорошим взглядом поглядел в зарешеченное окошко, откуда открывался вид на тропу, петляющую в горах. Монсегюр был повсюду — куда бы я ни шел, и проехать мимо не было никакой возможности.
— Где же Ингвар? — бросая тревожный взгляд на двери, спросил Анри.
— Барон… — запинаясь и с трудом подбирая слова, начал я. — Боюсь, что в отношении моего… м?м?м… брата вас ожидает большой сюрприз. Дело в том…
И в этот момент на лестнице, ведущей в пиршественную залу, послышались тихие шаги. Я замолчал. Медленно спускаясь по ступеням, в уже знакомом мне роскошном темно?зеленом платье с серебряным шитьем, изящно придерживая его край рукой, шла моя сестра. Лис, выполнявший при ее раненой особе роль не то санитара, не то кавалера, галантно поддерживал поврежденную руку баронессы. Все присутствующие в зале, замерев, глядели на это шествие. Лицо Инель?гердис было бледно и спокойно, лишь серые широко открытые глаза выдавали ее волнение; длинные волосы, которые она так старательно прятала под хауберк, были заплетены в две косы и уложены вокруг головы…