И вот уже при нынешнем короле Филиппе к острову как?то подошли несколько боевых кораблей под флагом его величества. Взять пиратское пристанище штурмом командир этой эскадры решил не пробовать. И правильно. Крепость на острове поставил еще великий Цезарь, направляясь в Британию. Удобная, закрытая от штормов бухта делает остров прекрасной перевалочной базой…
— К делу! — рявкнул Эд.
— Да?да. Крепость отлично укреплена, а потому рыцарь, посланный королем покарать разбойников, решил прибегнуть к осаде. Он блокировал выход из бухты и, высадив часть своих солдат на берег, перекрыл единственную дорогу, ведущую от гавани к монастырю, тем самым отрезав осажденных от провианта и воды. Несколько раз пираты пробовали делать вылазки, но безуспешно. Их каждый раз отбрасывали назад с большими потерями. А спустя месяц продовольствие в стенах цитадели было уже на исходе, и главарь пиратов — брат Клода — заговорил о сдаче.
А спустя месяц продовольствие в стенах цитадели было уже на исходе, и главарь пиратов — брат Клода — заговорил о сдаче. Но не тут?то было! Аббат Сен?Маргета, как раз в те дни и получивший это прозвище, выхватил меч и отсек голову своему брату, как будто это был какой?нибудь грязный сарацин. Потом, спрятав ее в мешок, он послал одного из своих верных людей с этим подарком к королевскому военачальнику, предлагая поутру сдать ему крепость в обмен на жизнь.
Утром, как и обещал «аббат», ворота обители были открыты, а на стенах толпились защитники, размахивая пустыми руками в знак сдачи.
Довольный полководец вместе со своей свитой начал подниматься вверх по дороге, вырубленной в скалах, туда, где ждал его «аббат» Клод с ключами от Сен?Маргета. Одним словом, все было так, как и должно быть, вплоть до того момента, когда на башне цитадели запела боевая труба. Ворота сейчас же захлопнулись, а со скал на торжественную кавалькаду посыпались огромные камни и стрелы. В то же время корабли, дотоле спокойно стоявшие в гавани, начали один за другим выходить в море. Оказывается, ночью новый предводитель пиратов отобрал лучших из своих головорезов, на веревках спустил их вниз со скалы, и Те, добравшись вплавь до кораблей, одолели вялое сопротивление сонных матросов и захватили их всех до единого.
— И что, никто не поднял тревогу? — недовольно произнес Эд, внимательно слушавший описание пиратской стратегмы.
Шкипер пожал плечами.
— Никто не ожидал нападения на корабли. А если кто?то и пробовал подать сигнал на берег, то там в это время царило такое ликование, что никто просто не обратил на них внимания. В общем, как я уже сказал, корабли были захвачены, королевский полководец и многие другие рыцари убиты, прочие же ранены. Воодушевленные успехом, разбойники поспешили устроить вылазку, чтобы сделать свою победу полной.
Впереди в кольчуге поверх сутаны с обнаженным мечом в руках бежал Клод де Монмюзон. Солдаты, остававшиеся на берегу, очень быстро поняли, что, отрезанные от кораблей, лишенные командования, они обречены на гибель, и потому поспешили сложить оружие. Впоследствии часть их перешла на сторону негодяев. Те же, кто не пожелал становиться пиратом, были проданы на невольничьих рынках…
Услужливая память, словно фокусник, вытаскивающий туза из колоды, моментально нарисовала панораму рыночной площади Александрии после взлета с нее именного дракона двадцать третьего герцога Бедфордского.
— …Когда же бой стих и Сен?Маргетский Аббат стал возвращаться в свое логово, он приблизился к мертвому королевскому полководцу…
— …И узнал в нем своего старшего брата, — проговорил я в тон рассказчику.
— Да! Верно! Вы знали об этом? — недоумевающе поинтересовался капитан.
— Нет. Догадался, — ответил я. — Иначе зачем было бы в начале упоминать о братьях этого пирата? Морской волк глубоко задумался.
— И верно!
— Послушайте, мой дорогой друг. Кто рассказал вам эту поучительную историю?
— Гарсьо де Риберак, трубадур, возвращающийся ныне из Англии на родину.
— Трубадур, — хмыкнул Меркадье. — Ну, эти много чего расскажут.
— Гарсьо утверждает, что провел в плену у Сен?Маргетского Аббата больше года и только чудом спасся, бежав из крепости.
Мне невольно вспомнилась вывеска корчмы в порте Вулидж с акулой, грызущей якорь, и почему?то мучительно захотелось, чтобы на месте этой акулы был наш капитан.
— Так волоки его сюда! — неожиданно для себя рявкнул я.
Шкипер попятился.
— Постой, поманил его пальцем Эд. — Ну?ка покажи, где этот самый остров. Он повернул к нашему собеседнику то, что с очень сильным допущением можно было именовать картой.
— Вот здесь, — едва взглянув на карту, кинул наш просоленный морской волк, тыкая пальцем в какую?то загогулину, которую я бы, наверное, по простоте душевной принял за чернильную каплю, ненароком сорвавшуюся с пера.
— Вот здесь, — едва взглянув на карту, кинул наш просоленный морской волк, тыкая пальцем в какую?то загогулину, которую я бы, наверное, по простоте душевной принял за чернильную каплю, ненароком сорвавшуюся с пера.
— Отлично! А теперь давай сюда своего певца. — Меркадье хлопнул ладонью по карте, накрывая остров и пол?Европы в придачу. — Значит, курс на Сен?Маргет!