Звонкая оплеуха сбила его с ног, лишая сознания и не давая тем самым возможности изложить свою версию происходящего.
— Забирай его, Александер! — приказал я.
— Но позвольте, — возмущенно начал брат Год?вин, — по какому праву!
Вечная как мир идиотская манера судейских, будь то светских или церковных, докапываться до корней права, сослужила ему плохую службу. Нимало не смущаясь воплями следователя, Шаконтон подхватил бедного ученого за шиворот и, вскинув на плечо, поволок вниз.
— Что все это значит?! — продолжал кипятиться монах. — Он еретик. Он обвиняется…
— Сюда! — скомандовал я, протягивая руку.
— Что сюда? — опешил Годвин.
— Ваши записи! — я сделал шаг к столу, нависая над сидевшим за ним инквизитором. Изрядно перетрусивший писарь послушно протянул мне пергамент. — Вот, получите. Постановление о передаче алхимика Мэттью Мишо орденскому суду рыцарей Соломонова Храма.
Сказать по правде, я лично подписал этот документ минут двадцать назад, но какое это имело значение?
Папским указом орден тамплиеров, как и соседствующие с ними иоанниты, был выведен из?под юрисдикции светских и церковных судов. Брат Годвин знал это не хуже меня. Он заскрипел зубами и, не разворачивая, скомкал пергамент.
— Тамплиеры… — злобно прошипел он мне вослед. Я не стал выслушивать все эпитеты, уготованные жалким судейским столь почтенному рыцарскому ордену.
На улице уже начинало светать. Ласточки, радостно пища, носились в утреннем небе… Я с удовольствием вдохнул свежий воздух. Вид моего оруженосца, сидевшего в седле, через которое было перекинуто тело еще не очухавшегося алхимика, радовал глаз.
— Молодец, Капитан! — раздался веселый голос Лиса по мыслесвязи. — Три минуты двенадцать секунд. В своем роде рекорд.
— А теперь к воротам, Сэнди, — приказал я, пришпоривая коня.
— И очень быстро!
ГЛАВА 14
Эх, один на один бы, но свора есть свора…
Что ж, пяток покалечу — и надо бежать!
Из песен гайренского менестреля.
Легкая облачность, внушавшая некоторые надежды на спасение от полуденной жары, рассеялась без следа, и мы в полной мере могли ощутить всю прелесть путешествия по весенней Франции. Закончились равнины центральной части, и дорога петляла теперь среди лесистых холмов альпийского взгорья. Вдали, подобно горбатому носу спящего великана, темнела покрытая лесом вершина Мон?Дор. Поля за Клермоном сменились рощицами, радовавшими глаз цветением сирени, белевшей среди зелени. Я, как, впрочем, и все остальные члены труппы, находился в прекрасном расположении духа, за исключением виновника нашего вчерашнего приключения. Выехав из Клермона на рассвете, мы быстро и без особых происшествий катили в направлении Лиона, все более и более приближаясь к цели.
Я, как, впрочем, и все остальные члены труппы, находился в прекрасном расположении духа, за исключением виновника нашего вчерашнего приключения. Выехав из Клермона на рассвете, мы быстро и без особых происшествий катили в направлении Лиона, все более и более приближаясь к цели. Лис, отстававший от нас приблизительно на час, заверил меня, что святые отцы всецело поглощены кусанием локтей, и поэтому пуститься на поиски мифического Вальтера де Берсака, подписавшего приказ о передаче злостного еретика ненавистным тамплиерам, у них нет никакой возмож ности. По крайней мере, если данная мысль внезапно пришла сейчас в их бритомакушечные головы, то единственное, что оставалось на долю господ инквизиторов, — это посылать проклятия в наш адрес.
— Да… — покачивая головой и ухмыляясь, изрек Бельрун. — Вот никогда не думал, что у меня в цирке будет выступить комтур тамплиеров! Да уж…
— Прибавь к этому еще и вестфольдского принца, — усмехнулся я. Настроение было безоблачным, цели — ясными, друзья — верными, кони — быстрыми… И удачная авантюра, проведенная сегодня ночью, располагала к таким физиологическим реакциям организма, как широкий разворот плеч и высокое поднятие головы.
Наш возок в очередной раз подскочил на каком?то камушке, и из угла фургона, традиционно занимаемого высокоученым алхимиком, донесся его обиженный голос:
— Нет, ну как вы могли! Винсент, которому эта песня уже успела изрядно надоесть, закатил глаза, но мужественно промолчал.
— Ударить по лицу почтенного человека, к тому же намного старше вас… А я?то считал вас приличным юношей! — продолжал разоряться Деметриус. — Это просто неслыханно! Войти не поздоровавшись и сразу, без всяких объяснений, бить по лицу! — Алхимик высунулся из?за кожаного полога и возмущенно дернул меня за плечо. — Вы меня слушаете?
Я терпеливо внимал обличительной речи ученого, который с момента своего прихода в чувство в кругу друзей непрестанно пытался убедить меня в неразумности моего поступка. Признаться, я уже готов был с ним согласиться.
— Нет, я просто уверен, что вам необходимо преподать уроки хороших манер. Не знаю, где и чему вас учили, но у вас непременно возникнут серьезные трудности в общении с людьми, если вы не бросите эту манеру пускать в ход кулаки там, где можно решить дело при помощи разумных слов! — не унимался оскорбленный в лучших чувствах алхимик.
— Мэтр Мишо, о каких манерах вы говорите?! — вступился за меня Бельрун. — Это же инквизиция! Они же вас…