Ошеломленные нашей стремительной атакой, трое солдат бросили свою геройскую борьбу с визжащей свиньей и попытались было схватиться за оружие. Однако сделать они этого не успели. Впрочем, медлительность на этот раз спасла им жизнь. Лис, Сэнди и Бельрун сбили их с ног прежде, чем они успели что?либо предпринять.
Мы же, кружа по двору, продолжали обмениваться неистовыми ударами. Но разница была в том, что мой противник был нужен мне живым, а я ему — мертвым. Он был ловок. Очень ловок и силен. Но кровь берсерка, ударившая ему в голову, начисто лишала его спо собности видеть что?либо вокруг.
Я отбил его топор в сторону, демонстрируя атаку. Он молниеносно отскочил. Еще одна атака… Ришар попытался развернуться, чтобы уйти от моего удара…
— Ой! — раздался испуганный вскрик мельника, который оказался точно за спиной озверевшего воина. Тот не удержал равновесия, взмахнул руками и полетел на землю, роняя топор. Я тут же прыгнул, обрушиваясь коленями на его живот. Хрипло выдохнув воздух, он попытался дернуться и тут же получил серию ударов в лицо: Глаза его закатились, и мой противник потерял сознание.
— Лис; вяжи его немедля! Не теряй времени! — приказал я, подымаясь на ноги.
— Господи, Господи Боже мой! — с трудом поднимаясь с земли, запричитал обезумевший от страха мельник.
— Ох! Что же вы натворили? — растерянно озираясь, продолжал он. — Что же теперь будет? Это же Ришар Жеверде, правая рука господина барона! Мне теперь не жить… Будь проклят тот час, когда я пустил вас сюда! — хозяин завыл, обхватив голову руками. — Что же будет? — повторял он.
— Молчи! — рявкнул я на него. — Ничего не будет. Я принц крови, а этот подлец ранил моего человека. Ты тут ни при чем!
Хозяин Буа?Мулен, не обращая на мои слова никакого внимания, продолжал причитать. Я махнул на него рукой и, не желая терять время на уговоры обезумевшего старика, быстро направился к Люка. Над ним уже склонился Деметриус, осматривая ужасную рану и что?то неодобрительно бурча себе под нос. Вокруг распростертого на земле тела темнела лужа крови, в которой, сама того не замечая, стояла на коленях Эжени. Люка лежал неподвижно, скорчившись и зажимая ладонями рану, из которой все еще, не переставая, сочилась кровь. Глаза его были закрыты — по?видимому, он был без сознания.
— Скорее неси тряпки! — бросил через плечо Деметриус стоящей за ним принцессе. — Да смотри, чтоб были чистые!
Лаура со всех ног кинулась в дом. Сзади ко мне подошел Лис. Я услышал, как он неодобрительно зацокал языком и тихо произнес:
— Этот уже не жилец…
Я предостерегающе поднял руку. И тут Эжени, сидящая на коленях над умирающим Люка со взглядом, устремленным в одну точку, неожиданно заговорила. Я поразился тому, как мертвенно?спокойно звучали ее слова. Пока она говорила, рука девушки автоматически гладила черные волосы Люка…
— Он всегда искал смерти… Всегда, с первого дня нашего знакомства. Тогда мне было пятнадцать лет, я выступала в труппе своего отца. Это была моя первая гастроль… Мы давали представление в городке Кармо. Я приглянулась какому?то вельможе, который ехал мимо. Он велел своим слугам схватить меня и привести к нему. Я кричала, отбивалась, но никто не осмелился прийти мне на помощь… — Эжени судорожно всхлипнула и продолжала дальше тем же бесцветным голосом: — Люка был в толпе, он смотрел наше пред ставление. Увидев, как слуги этого вельможи волокут меня, он выхватил у кого?то из крестьян вилы, подскочил к нам и одним ударом вогнал их в грудь насильника. Началась паника, все куда?то побежали… Люка в бешенстве набросился на слуг и голыми руками обратил их в бегство. К нам подбежал мой смертельно перепуганный отец и велел скорее бежать, пока нас не схватили. Дал нам коня… И тогда Люка в первый раз взглянул мне в глаза, подхватил на руки… Мы мчались, мчались… — плечи девушки затряслись от беззвучного плача. Она попыталась судорожно прижать к себе голову раненого…
— Осторожнее! — вскричал Деметриус. — Двигать его нельзя, пойдет кровь!
Лаура бросилась обнимать рыдающую Эжени.
— Он никогда не мог простить себе этого убийства! Все время повторял, что жить недостоин! Эта его вера! — наездница уткнулась в плечо принцессы и намертво вцепилась ей в руку. Четверо сильных, здоровых мужчин стояли, переминаясь с ноги на ногу, и ничем не могли помочь ни несчастной девушке, ни нашему умирающему другу. Чувство абсолютной, вопиющей беспомощности переполняло нас, доводя до бешенства… И все же мы ничего не могли сделать.
И тут умирающий Мишель Жеверде открыл глаза. Мы все невольно вздрогнули — настолько разительным был контраст между искаженным невыносимым страданием лицом и выражением этих глаз. Они сияли неуемной радостью, начисто заглушающей чувство боли.
— Эжени… не плачь! — прошептал он. — Наконец я искуплен… Сейчас моя душа предстанет перед Господом… Я всегда любил тебя, — четко проговорил он и судорожно сжал ей руку. Конвульсия сотрясла его тело, и Люка, прерывисто вздохнув, откинулся назад.
— Мертв… — тихо произнес Деметриус. Все мы молчали. Эжени, издав горестный вопль, упала на тело любимого, сжимая его в объятиях.