Деметриус, не дав договорить своему бывшему ученику, взорвался новой гневной тирадой:
— Ну и что, что инквизиция? Да, и там полно болванов и нахалов вроде тех, что утащили меня в этот мерзкий подвал, полный крыс… Терпеть не могу этих отвратительных тварей! — алхимик сморщил длинный нос. — И вот наконец, когда среди этих олухов находится один образованный человек, способный тебя выслушать и понять, врывается этот дикарь, — разгневанный ученый с досадой дернул меня за рукав и закончил своим традиционным: — И бьет меня по лицу!
Бельрун, выведенный из терпения, завопил в свою очередь:
— Да поймите, Мэттью, это был ваш следователь! Уверен, эта гнида отправила на костер или на каторгу десятки людей после таких вот умных разговоров!
— Не говори чушь! — уже немного спокойнее, но так же упрямо отозвался Мэттью Мишо. — Это бредни! Не может мыслящий человек опуститься до такого. Да, он заблуждался, но я бы непременно убедил его… А, да что с вами разговаривать! — он обиженно шмыгнул носом и скрылся в повозке.
Я устало вздохнул. Освободить такого человека было куда как проще, чем объяснить ему, зачем мы это сделали. Бельрун сочувствующе похлопал меня по плечу:
— Ничего, дружище Вальдар.
Зато к концу поездки у вас будут отличные манеры. Я грустно улыбнулся в ответ.
— Мессир Черная Рука, — щурясь на солнце, бесшабашно бросил Винсент, — мы уже приближаемся к границе Арелата, послезавтра мы будем в Лионе… Не хотите поделиться своими дальнейшими планами? Хотелось бы знать, какие .еще приключения нас ожидают… — он дружески улыбнулся мне.
— Да, в общем?то, ничего особенного, — я досадливо махнул рукой. — Сплошная политика.
— Да? — живо прореагировал мой друг. — И против кого?
— Почему — против? — удивился я.
— Как я успел убедиться за свою жизнь, политика никогда не бывает за, а только против, — многозначительно ответил он.
Честно сказать, я не нашел, чем возразить на это мудрое изречение. Поэтому, решив не напускать туману, честно признался:
— Против Лейтонбурга. Но для начала мне надо сорвать его переговоры с Францией.
Бельрун удивленно присвистнул и задал закономерный вопрос:
— А зачем?
Действительно, объяснить французу, зачем срывать мирные переговоры с угрожающей его стране империей, было делом непростым… Я просто выложил ему весь имеющийся у меня политический расклад, посвящая сообразительного циркача в хитросплетение европейских интриг. Бельрун, внимательно меня слу шавший, задал очередной вопрос:
— Но если вы говорите, наша королева ведет одновременно переговоры с английским королем, то договора с немцами все равно не будет?
Я печально покачал головой.
— Важно не только что, но и когда… Кроме того, Лейтонбургу этот мир сейчас позарез необходим. Ему свой фланг обезопасить надо, чтобы с силами собраться… Франции от этого мира пользы не будет, даже наоборот, — продолжал я. — Потому что как только император вновь окрепнет, он о ней непременно вспомнит. А если Отгон узнает, а он узнает обязательно, об англо?французском союзе, то мир закончится, едва успев начаться. Так что злобная ругань в данном случае лучше хорошей драки.
— Ну хорошо, — немного помолчав, отозвался Бель?рун. — Но не станешь же ты уверять, что поперся в таком виде через всю Францию, чтобы поучаствовать в какой?то политической интриге? Зачем тебе нужен император Отгон? — Винсент посмотрел на меня своими ореховыми глазами, от которых, казалось, ничего не могло ускользнуть.
— Он похитил мою невесту, — откровенно признался я. — Ее зовут Лаура?Катарина, она арагонская принцесса… И что печальнее всего, я ее люблю.
— Бедная империя… — покачал головой Бельрун. — Я так и думал. Не станет человек идти на такие жертвы ради какой?то политики! — торжествующе закончил он. — Ну что ж, Лейтонбург, так Лейтонбург. Вытащим мы твою красавицу. Верно я говорю?
— Верно, — поддержал его я.
…Дорога белой бесконечной лентой ползла с холма на холм, солнце пекло весьма ощутимо, и нас совсем разморило.
— Слава Богу, скоро уже начнет смеркаться… — устало стирая грязный пот со лба, сказал Бельрун. — А то уже сил нет терпеть эту жару…
Я согласно кивнул. Внезапно прямо над нами пронеслась быстрая тень какой?то птицы.
— Эй, а это что такое? — удивился Винсент. Я высунулся из фургона как можно дальше и принялся крутить головой в поисках наглого хищника.
— Да это ловчий сокол! — я разглядел птицу с бубенцами на лапах, делавшую круги над возком.
— Этого только нам не хватало! — занервничал Бельрун. — Не ровен час, хозяин заявится. А ну, кыш! — Он стащил с головы круглую шапочку, прикрывавшую макушку от солнца, и изо всех сил замахал ею в воздухе. — Кыш, тварь пернатая!
Не обращая внимания на наши протестующие крики, сокол опустился на верх фургона, намертво вцепившись в него когтями.
— Кыш, тварь пернатая!
Не обращая внимания на наши протестующие крики, сокол опустился на верх фургона, намертво вцепившись в него когтями.
— Ну что ты будешь делать! — Бельрун с досадой хлопнул шапочкой себя об колено. — Уходи! Кыш! Лети отсюда!
Птица угрожающе защелкала клювом, но и не подумала улетать с удобного места.
— Ну я же говорил тебе, Ренье, что мой сокол никогда не возвращается без добычи! — раздался звучный мужской голос, и к нашему возку подскакали несколько всадников в охотничьих дублетах.