— Олежек, Олежек… А где вы будете гостей принимать?
— На кухне. Ну чем плохо на кухне — даже удобней, посуду прямо в раковину! Хозяин за столом рассказывает анекдоты, хозяйка суетится у плиты… Ты слышишь, Олюнь?
— Здесь так хорошо будет смотреться югославская стенка…
— Не со стенки надо начинать, а с ремонта. Пока мебель не купили, паркет отциклевать…
— А спальню можно…
— Мама, спальню можно везде, пойми! Хоть в прихожей. Где спать повалились, там и спальня.
— Но ты разве не хочешь кабинет? Будете с Оленькой по очереди…
— Что значит «по очереди»? Сами договорятся, Аля; не лезь не в свое дело.
— Я предлагаю спальню сделать в той комнате, а здесь столовую, только… как же кабинет?
— Не понимаю, почему в так называемой столовой не может находиться кабинет?
— А ты как думаешь, Оленька? Давайте спросим Оленьку!
— Оль! А правда, почему бы тут не устроить кабинет?
— Ты меня слушай, а не что женщины скажут: первым делом отциклевать паркет, потом заняться потолком — там трещины, надо шпаклевать, а не просто ляп?ляп, как они делают. Ну, достать хорошие обои, чтобы потом…
— Папа, пускай Оля скажет. Оль! Давай, мы с папой перетащим сюда письменный стол — получится кабинет, а?
Олька отвела взгляд от ветки за окном и, повернувшись к мужу, покачала головой:
— Нет, не получится. Потому что здесь будет детская.
13
Карточки лежали на столе неровной «лесенкой», как он их оставил.
Сомс об Ирэн: «…загадка, как можно ценить музыку… как ценила ее Ирэн. Да! Больше людей, больше денег ценила!» — Приятное заблуждение любящего.
Ценила музыку больше денег, но замуж вышла почему?то за Сомса, который ценил деньги и ни черта не понимал музыки».
Любит только двух женщин, Ирэн и Флер; ни одна не любит его.
Впрочем, Флер — посмертно, honoris causa.
Как молодой Джолион шаг за шагом становится настоящим, зрелым художником, так и Сомс постепенно превращается в подлинного ценителя живописи. Эти параллельные метаморфозы тем более интересны, что герои антагонистичны друг другу.
Роды Аннет, дилемма Сомса: спасти мать или ребенка? — Выбирает ребенка.
Пожар; картина едва не убивает Флер; Сомс спасает ее — и гибнет.
Так ребенок, не убивший мать, убивает отца (падает именно «Vendimia»).
Почему, из всего Гойи, именно «Vendimia»?! У него есть чудесные портреты, в т. ч. solo. Наивная особа с виноградной кистью — менее всего Флер.
Ирэн: красота + обаяние.
ч. solo. Наивная особа с виноградной кистью — менее всего Флер.
Ирэн: красота + обаяние. Элен Безухова: только красота (позвонить Инге, она спорила!).
Сомс — Аннет: идеальный брак, брак по расчету. Социальный статус в обмен на наследника. Самый прочный брак, где правила игры не нарушаются.
NB: Позднее Флер поступает так же, выйдя замуж за первого попавшегося… баронета.
Прием авторского описания: Ирэн — только косвенно , ни одного внутреннего монолога! Ни разу, нигде. Что она по?настоящему думает и как? Остальные написаны гораздо более свободно, даже второстепенные; но не она.
Никем не развеянный миф о беззащитности Ирэн. Обаятельная хищница.
Возможно ли, что «Vendimia» — символ? Урожай винограда = созревшие плоды = итог жизни Сомса, то есть Флер. Поэтому «Vendimia» = двойник Флер (якобы). Все, что недосказано в «Серебряной ложке», составило «Лебединую песню».
По аналогии, картина Флер наз. «Запретный плод» (!)
И «Vendimia» (= Флер) убивает Сомса!
Две хищницы: Ирэн и Флер. Ирэн сильнее, что она и доказывает, со всей очаровательной беспомощностью увозя влюбленного сына от Флер.
Безотказное оружие страдающей матери: нежный шантаж.
Одиннадцать карточек, выпавшие из портфеля неизвестного человека, пролежали в кармане Карлушкиного пиджака с того рокового дня.
Лейтенанта, составлявшего протокол, он в милиции не застал. Вместо него за столом сидел пожилой старшина. При виде Карла он неохотно отодвинул «Огонек», раскрытый на кроссворде, и поднял голову.
— Помню, — настороженно сказал он, выслушав Карла. — Следствие ведется в установленном порядке.
— Следствие?..
— Ну да. Техника безопасности не соблюдалась. Должны были поставить леса, во избежание.
Старшина искоса глянул на кроссворд, потом снова на Карла:
— А вы кто будете?
Подумав, неохотно достал папку, откуда извлек протокол и просмотрел бегло, обращаясь то ли к бумагам, то ли к собеседнику:
— Потому что, если рамы менять, то считается как капитальный, а стало быть, соблюдать надо. Иначе что же это получается? — Человек требовательно посмотрел на Карла и продолжал: — Где?то должен быть акт осмотра, вот… — Он что?то перекатывал во рту. На столе, рядом с сигаретами, лежало несколько «тузиков». Потянулся было к пачке, потом с досадой отодвинул.
— Курить бросаю, — пояснил хмуро. — Жена достала, как не знаю кто. Сует в карман ириски, а у меня от этих ирисок зубы болят…
Захлопнул папку.
— В общем, передали в прокуратуру. Вас как свидетеля вызовут. Или не вызовут. Хотите что?то добавить?
Пришлось рассказать, как подобрал выпавшие карточки, как они остались в кармане пиджака, который не носил, и как случайно наткнулся…
— Это к ним, в прокуратуру, — махнул старшина рукой. — У него в портфеле карточек этих штук, наверно, сорок было, если не больше.