Шелудивый верблюд поселился тут задолго до матери.
Надо было сюда приехать раньше и позаботиться о ремонте, потому что показывать квартиру в таком виде — это отпугнуть потенциального жильца. Сегодняшний, допустим, посмотрит, отшатнется и побежит читать другие объявления. А вдруг найдутся еще желающие?
Как и прежде, окно было голым, без занавесок. Ольга закрыла тяжелые двухстворчатые ставни, вспомнив, как мать захлопывала их перед тем как переодеться.
Как в коробке, поежилась она, зато легче стало, не отвлекаясь на темное окно, продумать самое важное. Во?первых, срочно надо отыскать ремонтника. Во?вторых, привезти калорифер и поставить у самой стенки. Хорошо бы и печку топить, но это требовало дров, а главное, времени; ни того ни другого не было.
Показалось или кто?то постучал? Она прислушалась.
Нет; показалось. В этот момент стук повторился, и одновременно раздалось шершавое поскребывание старого звонка, никогда в жизни не работавшего.
— Здравствуйте!
Улыбка вышла почему?то виноватой, и человек развел беспомощно руками.
— Заходите, — пригласила девушка.
Нет, такого количества совпадений он не ожидал. Пока ехал сюда, развлекался подсчетом вероятности того, что дом окажется тем самым, где ему однажды случилось побывать у машинистки; подойдя к дому, напряженно попытался вспомнить номер квартиры, но не вспомнил, конечно, мимоходом откинув вероятность, что квартира окажется той самой. Уже в коридоре сразу узнал зеркало, а затем дверь и убедился в совпадении, но с облегчением подумал, что оно — последнее в этой цепочке, и никакая девочка с косами не скажет, что мать не пришла с работы. Если же такое произойдет, то можно впасть в мистику или сдаваться психиатрам.
Дверь открыла девочка без кос — волосы у нее были собраны узлом на затылке. Она тоже его узнала, и Карл, не придумав ничего лучшего, развел руками.
— Заходите, — повторила девушка.
Абсурд продолжался. Оставалось дождаться машинистку, получить отпечатанную рукопись и попрощаться, если только его не остановят кружкой с какао.
Сегодня она была в расстегнутом пальто и берете — таком же, как у него, только сером; вокруг шеи был обмотан длинный полосатый шарф и свисал по обеим сторонам.
— Ольга, — девушка протянула руку.
— Карл.
— А по отчеству? — беспощадно, как все молодые, спросила она.
— Тогда — Карл Германович. Лунканс. Как вам удобнее.
Девушка кивнула и начала объяснять. Однокомнатная. Здесь кухня (прошла вперед), вон та дверь в углу — холодная кладовка. Печное отопление. Прямо по коридору — туалет. Ванной нет; горячей воды тоже. В принципе, наверное, можно газовую колонку поставить… Мы сделаем ремонт, конечно; в квартире давно никто не жил.
— А… ваша мама? — спросил зачем?то и сразу пожалел.
— Она переехала, — ответила девушка, теребя бахрому шарфа. — Мы с мужем теперь меняем две однокомнатные на одну двухкомнатную.
Карл не смог сдержать удивления:
— Это сколько же лет прошло, вы тогда в седьмом классе учились! Невероятно…
Девушка сухо ответила:
— Пятнадцать. Почти шестнадцать.
Увидев его смущение, добавила:
— Как вы… Почему вы решили, что в седьмом?
Он торопливо пояснил:
— На столе учебник лежал — география, кажется. Да нет, точно география. И написано было: «7 класс». Понимаете, — он потер лоб, — у меня память так устроена, что всякие мелочи зачем?то остаются навсегда. Или, — он улыбнулся, — хотя бы на шестнадцать лет. Я помню, например, что вы Майн Рида читали, рыжая такая книга была.
Девушка медленно покачала головой, потом улыбнулась.
— Да вы страшный человек!
И добавила с любопытством:
— А что вы еще помните?
Карл огляделся.
— Здесь мальчик играл, такой… спокойный. Братишка ваш. Знаете, многие дети капризничать начинают, когда чужие приходят, а этот тихонько сидел. Потом, — он снова потер лоб, словно этот жест помогал увидеть давнюю картинку, — да, потом вернулась машинист… мама ваша. Отдала мне перепечатку. Завернула, кстати, в «Литературку». В смысле, в «Литературную газету». Это легко запомнилось: газета толстая, а на улице противно было, влажно. Как сейчас примерно.
Сам не зная почему, он не упомянул про какао — не выговаривалось.
— Фантастика! — сказала девушка.
— Фантастика! — сказала девушка. — Мне бы такую память. А то столько ерунды приходится конспектировать, потом учить…
Она посмотрела на часы.
— Карл… Германович, я вам про вторую квартиру не рассказала. В принципе мы могли бы хоть сейчас туда поехать, если вы заинтересованы. У нас второй этаж и площадь больше. Правда, в деревянном доме. Или вы что?то подыскиваете именно в этом районе?
Нет, Карл Германович никаких конкретных предпочтений не имел, разве что не хотел бы новый дом.
— Я человек консервативный. Лучше деревянный дом, чем эти новые из бетона. Сегодня, наверное, поздно уже, но адрес ваш я возьму, если можно.
Он вытащил записную книжку и оперся на ветхий кухонный буфет. Девушка объяснила, как проехать.
— Спасибо, — протянул руку.
— Я провожу вас.
Она направилась к двери, отбросив шарф за спину. Бахрома зацепилась за ручку буфета. Натянутый шарф потащил за собой ящик, который легко выдвинулся и упал бы на пол, не подхвати его Карл обеими руками. Подхватил, но обратно заталкивать не стал, а держал и растерянно смотрел на дно, где рядом с растрепанной книжкой лежала фотография отца.