Люстру взяла, фотографию деда оставила.
Почему?то стало интересно, куда делся незабудковый соусник. Разделил судьбу «партии тарелок» или тоже перестал быть «мещанством»?
С тех пор — или независимо от тех пор — Ольга не любила сервизы. Радовалась, если удавалось купить красивую чашку или тарелку, но свекор недавно заметил: «Что это у вас, как в общежитии, нормальной посуды нет?». Тут же вступила Алиса?миротворица: «Скорей бы вы квартиру обменяли. Мы с Коленькой решили подарить вам сервиз». Ольга застыла, но свекровь сияла такой простодушной радостью, что ничего возразить было невозможно. «Пока что это секрет, — продолжала радостно Алиса Ефимовна, — но мы уже решили».
Можно будет поблагодарить и затолкать будущий сервиз куда?нибудь подальше. Или вообще не распаковывать. И, главное, не думать о нем заранее, тем более что это пока только Алисины мечты.
В прихожей пустовало место от громоздкого шкафа, хранителя подпольной литературы . У плинтуса валялась квадратная пуговица. Ольга лениво поддела ее носком туфли. Пуговица отскочила и перевернулась, оказавшись черной фишкой с цифрой «13».
— Мы знакомы, — вслух произнесла Ольга.
Странно прозвучал голос в пустоте. Подняла фишку, еще один кошмар ее детства — вернее, маленький кошмарик — под названием «15».
Кошмарик из серии развивающих игр.
Пластмассовая квадратная черная коробочка умещалась на ладони. Внутри поля в четыре ряда лежали пятнадцать фишек; одно «окошко» оставалось пустым. Оно позволяло передвигать фишки, чтобы разместить их в правильной последовательности.
…В гости зашла Ксения «с подарком для Лялечки». Матери дома не было, зато был отчим, у которого, в свою очередь, нашлась «заначка» — пол?литровая бутылка водки. Ксения расцвела. Пили и разговаривали о чем?то, но прислушивались не к тому, что говорили друг другу, а к своим ощущениям. Однажды в актовом зале в школе Олька видела настройщика пианино за работой, с таким же точно вслушивающимся лицом. Бутылка подходила к концу. Сержант начал тыкать пальцем, двигая фишки, а Ксения повторяла, медленно покачиваясь на стуле: «Для Ляли… подарочек».
На другой день (Олька надеялась, что «подарочек» благополучно забыт) отчим, трезвый и взвинченный, велел составить фишки по порядку. Никакое «мне надо делать уроки» в расчет не принималось.
— Ну?!
Трезвый и злой. Злой, потому что трезвый.
Фишки скользили под ее пальцами в тесной клетке, менялись местами, как в танце: 1-2 — 3-4… Остался последний ряд, она спасена, но «14» влезло перед «13», а дальше стояла «пятнашка» — и пустая клетка.
— Тупица, — удовлетворенно сказал Сержант. — А ну, давай снова!
Она до сих пор помнила свои влажные пальцы.
— Тупица, — удовлетворенно сказал Сержант. — А ну, давай снова!
Она до сих пор помнила свои влажные пальцы.
Проклятая игра заканчивалась одним и тем же рядом: 14-13 — 15, и каждый раз он с удовольствием говорил: «Тупица. Ты тупая, понимаешь? Ты хоть понимаешь, какая ты тупица?» От него противно воняло перегаром. «Еще раз, кому я сказал!»
Можно было взбунтоваться: положить этот «подарочек» на стол, пускай сам тешится.
Что она и сделала, но только один раз. Поразила радость, вспыхнувшая в маленьких злых глазах, и Олька с опозданием поняла: только этого он и ждал — протеста.
Ухо долго оставалось красным и болело. Так и пошла за Лешкой в садик, с полыхающим опухшим ухом.
Это вам не спинозизм и даже не гоббсизм.
Она распахнула окно, чтобы впустить летний воздух. Несмотря на включенный калорифер, в квартире было холодно.
Как всегда. Здесь всегда было холодно.
Мастер появился в половине восьмого. Внешне напоминал он скорее научного работника, чем работягу, тетя Тоня была права. Серый костюм, рубашка, галстук; ироничное лицо с маленькими светлыми усиками. Представился Володей, виновато улыбнулся: «Не мог раньше, извините». Руки, Ольга заметила, тоже не соответствовали стандартному облику маляра: аккуратные, с чистыми ногтями.
Деловито осмотревшись, Володя спросил:
— Вы тут жить собираетесь или как?
И добавил, опередив Ольгино «нет!»:
— Я почему спрашиваю. Потому что, если жить, то надо всю сантехнику менять, там в туалете стояк вроде нормальный, я посмотрел… Я почему спрашиваю, дорого потому что. Доставать надо; это не проблема, я на стройке договорюсь, но дешево не получится.
Руки у него оказались очень сильными и ловкими. Легко содрал старый войлок, окаймлявший дверь кладовки, заглянул внутрь. Продолжал говорить, наполовину скрывшись за дверью:
— …потому что если сдавать собираетесь, то это все равно что для себя, чтобы претензий не было. А если менять, то новые жильцы переделают по?своему, тогда и рамы можно старые оставить. Зашпаклюю аккуратненько, покрашу; классно получится. Шпингалеты новые поставлю, дверные ручки… чтобы в одном стиле. На лампу плафон, а то что ж это, как в парадном.
Ольга показала стенку с пятном. Володя глубоко завел палец под шелушащуюся краску и долго отряхивал руки.
— Стенка проблемная, конечно. Зависит, какая там штукатурка. Калорифер оставьте на ночь, я завтра взгляну, как она сохнет.
— Это не опасно?
Он снисходительно улыбнулся:
— Масляный обогреватель безопасен. Боитесь, так не ставьте на максимум, и все дела.