— Замечательная прогулка! Офигительное любовное гнездышко! — критически оглядывая место нашего обитания, подытожил Лис. — Хотел бы я знать, чем заняты все эти люди в черном. А то меня терзают смутные подозрения, шо они нас приняли за пришельцев.
Я невольно усмехнулся, еще раз старательно оглядывая комнату и примериваясь, возможно ли пролезть в забранное решеткой окно, если, скажем, эту решетку из него убрать.
XIX век, особенно первая его половина, был временем расцвета тайных союзов. Потрясенная Европа, созерцавшая рождение новой державы за морем и крушение вековых устоев и традиций, была заражена, словно вирусом, страстью к всевозможным революционным сообществам. Большая часть их, рожденная в аристократических кругах, была лишь игрой в таинственность, но все же, воочию увидев, на что способны молодые люди, объединенные идеей, заговорщики во всех концах Европы грезили о всеобщем счастье, либеральной ерунде и, конечно же, смертоубийстве жестокосердных тиранов.
С победой над мировым злом обычно ничего не получалось, но вот для острастки мирных граждан, а главное, самих участников тайных союзов, нескольких человек можно было и укокошить. Требования не жалеть живота своего ради великой цели обычно выливались в безжалостность к чужим жизням, но сама идея была понятна и широко популярна во все века. Однако попадать в число поленьев на алтаре свободы и братства совсем не хотелось, как бы красиво ни горел жертвенный огонь.
— Ладно, — пытаясь смириться с положением, вздохнул я. — Бывали случаи и похуже. Давай?ка созерцательно поразмыслим о нашей дальнейшей судьбе. Поскольку я не удивлюсь, если вдруг окажется, что в здешних стенах установлены слуховые трубы. Ave Maria gratia plena… — завел я, делая знак Лису поддержать молитвенные песнопения. — Вне зависимости от того, приедет этот самый брат Эммануил или же нет, необходимо присмотреть возможные пути отхода.
— Ну, это и ежу понятно! — откликнулся Лис, начиная тихо обстукивать стены. — А то, не дай бог, споют нам отходную без нашего активного участия. Но я пока вижу только один способ, точнее, не способ, а один козырь в нашу пользу. Уж больно эти братья?факелоносцы занавешенные: маска, плащ с капюшоном, комбез, перчатки — тайный профсоюз радикальных трубочистов на отчетно?выборном собрании. Ежели пару этих деятелей сюда завлечь, то можно убедить их отказаться в нашу пользу от своих обносков. Глядишь, и прокатит, они тут такие таинственные, шо даже в сортире масок не снимают.
— А зачем им там маски снимать?
— За компанию, — беззлобно огрызнулся мой напарник.
— А вообще, если без дураков, надо ставить в известность Елипали. В конце концов, все эти общества меча и орала по его части. Глядишь, среди здешних братцев у него тоже какой?никакой кузен отыщется.
— Разумно, — согласился я, — хотя и безрадостно.
Ожидания меня не обманули. С интересом выслушав мое сообщение о возможной причастности маршала Даву к заговору Бонапарта, суровый резидент разразился гневной тирадой, едва узнав о нашем плачевном положении.
— Мне рекомендовали вас как дельных и опытных специалистов, оперативников высокого класса! Вы же в последние дни заняты лишь тем, что создаете немалые проблемы как мне, так и самим себе. Здесь не увеселительная прогулка, и я не могу позволить, чтобы от ваших нелепых оплошностей страдало дело. Я напрягаю связи, чтобы создать вам необходимое для успешной деятельности положение, мы тратим на вас огромные деньги, и что в результате? Теперь я должен вытаскивать господ оперативников из заключения, причем невесть у кого.
— Очень даже весть, — обиженно вмешался Лис. — Это явная черная сотня, вернее, полусотня. Но к завтрему, может, еще с полста рыл подтянется, тогда будет полный комплект.
— Если говорить серьезно, то все здесь ожидают какого?то брата Эммануила.
— Эммануила? — скороговоркой переспросил маэстро Палиоли. — Вот как! Что ж, тогда, может, все еще и к лучшему. Значит, так: оставайтесь на месте и разузнайте, о чем будет идти речь, когда прибудет Великий Просветленный.
— Кто?кто? — переспросил я.
— Эммануил, Великий Просветленный!
— Похоже, вы знаете о здешних хозяевах нечто ценное, что следовало бы знать и нам.
— Кое?что мне известно, но, честно говоря, хотел бы узнать побольше. Вкратце дело обстоит так. Чуть больше четверти века назад в Баварии профессор церковного права иезуит Адам Вейсхаупт основал тайное движение, названное орденом иллюминатов. Это было своеобразной реакцией на буллу Папы Клемента XIV, отменившего их орден.
Суть движения сводилась к тому, что все божеские заповеди не имеют под собой силы Господнего закона, что они придуманы людьми для людей, живущих в тех или иных строго определенных условиях. С изменением же условий меняются и заповеди, а коли так, то нет ни малейшей необходимости в Господе как едином мировом законодателе, ежели с этим прекрасно справляется человек.
Стало быть, человек, стоящий во главе могущественной организации, пронизывающей все общество сверху донизу, может заменить собой Бога. Он сам великий демиург и сам решает, как преобразить лицо мира. Сторонники такого Бога?человека автоматически становятся апостолами, но апостолами не страждущими и претерпевающими боль и лишения, а побеждающими и несущими Царствие Божие на земле.