— А… — Сдавленный выдох моего друга, как красная лампочка за хоккейными воротами, неумолимо свидетельствовал, что ответные слова попали точно в цель.
— Лис! Придержи язык! Это же и есть Екатерина Павловна Багратион.
— Шо, правда? А предупредить было нельзя?
— О чем предупреждать?! Дворецкий же объявляет!
— Ну да, где?то так, — вынужденно согласился дамский угодник. — А, по фиг дым! По?моему, этой, подруге даже понравилось. В конце концов, нечасто встретишь на чужбине такого замечательного, не побоюсь этого слова, представителя родного отечества, с которым можно повдыхать его дым, покалякать на родном языке и попросту обсудить, как там царь… В общем, если ты еще не готов к решительному штурму, то я, так и быть, приму удар на себя…
— Что за ерунда? — возмутился я.
— Э?э?э, Капитан, еще рано выходить из окопов на амурном фронте. Отвлекись на лестницу, там какой?то почетный звездочет со своей Большой Медведицей идет.
— Его превосходительство барон фон Шолленфельд с супругой, посол его величества короля Баварии…
Замысловатые фигуры котильона следовали одна за другой к великому удовольствию порхающего среди залы маркиза де Моблена и его помощников. Закаленные балами танцоры и танцовщицы, сменяясь во главе колонны, расходясь и сходясь в изящных па, кружась, подавая друг другу руки и склоняясь в церемонных, полных величия полупоклонах, не нарушали своей неловкостью его грандиозных замыслов.
Наконец старинные, а потому изрядно набившие оскомину танцы закончились, уступая место новомодному вальсу, считавшемуся среди утонченных знатоков этикета верхом непристойности и простонародного вкуса, а потому столь желанному на всех танцевальных вечерах вне стен императорского дворца. Не имея ни желания, ни возможности медлить, я направился туда, где, обмахивая себя экзотическим для венского света веером из вологодских кружев, восседала ослепительная госпожа Багратион. Судя по всему, мне следовало поторопиться, поскольку возле княгини уже бесцеремонно топтался какой?то плешивый увалень. Причем, насколько я мог видеть, не слишком приятной беседой отвлекавший ее светлость от мыслей о танцах.
— Лис, — вызвал я напарника, -рядом с Екатериной Павловной стоит некто и мешает мне пригласить ее на вальс. Будь добр, отведиего в буфет, что ли, шик ломберному столу. Пусть в карты сыграет, можешь ему проиграть монету?другую.
— Капитан, меньше слов — дешевле телеграмма. Щас все организуем!
— …И помните, сударыня, я скупил ваши закладные и векселя, все до единого, а потому в ваших руках дать мне счастье до конца дней, в моих же — сделать вас несчастной.
— Прошу прощения, — я появился из?за плеча собеседника госпожи Багратион, заставляя того чуть отступить, — я вынужден прервать вашу беседу. Здесь танцуют, потому на правах хозяина дома я похищаю вашу обворожительную собеседницу.
Одарив толстячка со звездой святого Леопольда на груди абсолютно им не заслуженной обаятельной улыбкой, я подал руку Екатерине Павловне, и та с радостью вложила в мою ладонь свои длинные тонкие пальчики.
— А что, дружище, не хряпнуть ли нам по кварте пива? — раздался позади нас дипломатично?вопросительный голос Лиса. — Ну, в смысле — вина.
Дальнейшее нам услышать не пришлось, поскольку чарующий вальс уже кружил нас в своих безнравственно?тесных объятиях.
Честно говоря, ловко отбив прекрасную даму у неведомого зануды, я напрочь потерялся, не зная, с чего начать разговор, а потому молча пожирал глазами живые, задорные черты княгини Багратион, ее каштаново?золотистые локоны, скользящие у виска в такт вращению.
— О чем вы не решаетесь меня спросить? — первой заговорила Екатерина Павловна. — Хотите узнать, что за гиппопотам пытался испортить мне сегодняшний вечер?
— Сударыня, — переходя на русский и стараясь говорить с ощутимым акцентом, начал я, — в том, что вы сказали, самая важная часть именно та, где говорится про вечер. А далее, лишь скажите…
— И вы убьете его! — с насмешкой проговорила княгиня. — Не бахвальтесь, граф, ничего вы с ним не сделаете. Впрочем, о вас в Вене уже ходят слухи, вы, сказывают, опасный человек. Говорят, нынче ночью вы застрелили некоего карбонария, искавшего убежища в этом доме.
— Что за ерунда? — возмутился я, поражаясь причудливости сплетен, распространившихся за день по столице. — Во?первых, это был не карбонарий, как вы изволили выразиться, а обычный вор. Во?вторых, он не искал здесь убежища, а наоборот, пытался скрыться с добычей, а в?третьих, его убил не я, а мой секретарь.
— Тот самый, который обещал завоевать Италию? — вновь с легкой насмешкой спросила княгиня, но мне отчего?то показалось, что в тоне ее звучало скрытое разочарование.
— Тот самый, который обещал завоевать Италию? — вновь с легкой насмешкой спросила княгиня, но мне отчего?то показалось, что в тоне ее звучало скрытое разочарование. Должно быть, при всей своей экзотичности мысль отправить владельца неоплатных векселей к праотцам крепко засела в очаровательной головке.
Не желая расстраивать прекрасную даму развенчанием собственного кровожадного образа, я поспешил добавить словно между прочим:
— Правда, вчера по дороге в Вену нам пришлось прибегнуть к оружию, но в опасности была жизнь дамы.