Я галантно склонился в поклоне, оставляя при себе все, что мог сказать по поводу очаровательных женских капризов, и спеша вернуться к прямым обязанностям хозяина бала.
— Алле, Капитан, ты там еще донжуанствуешь? — Голос Лиса, раздавшийся в голове, отвлек меня от грустных раздумий.
— Какой там, — отозвался я, — тут все непросто.
— Но мы ж не ищем легких путей! — В тоне моего друга не слышалось обычной скрытой издевки. — А скажи мне, будь добр, шо за светлая мысль была пригласить на бал сыскаря?
— Ты имеешь в виду полицай?президента? — насторожился я.
— И он здесь? — Лис явно был возмущен. — Не, ну это не бал, это облава на базаре!
— Полицай?президент — заметная фигура в столице, я не мог вычеркнуть его из списка, тем более составленного резидентом.
— Ага, спасибо нашему Елипали.
— Кому? — переспросил я.
— Ну, этому, Палиоли. Получается, таксоида тоже он пригласил?
— Протвица? — уточнил я, удивляясь, что помню фамилию докучливой ищейки.
— Его самого, — подтвердил раздраженный напарник.
— Значит, не показалось. Должно быть, этого привел сам господин полицай?президент.
— Да уж, не показалось. Теперь сей мерзкий Противец торчит у меня за плечом и смотрит в карты, точно сова на картинную галерею.
Теперь сей мерзкий Противец торчит у меня за плечом и смотрит в карты, точно сова на картинную галерею. Между прочим, сдается мне, он глазливый — масть не прет, хоть шнурки закладывай.
Я усмехнулся ехидной оговорке Лиса, превратившей фамилию сыщика в производную от слова «противный».
— Это еще что! Его высокопревосходительство, кроме своей таксы, изволил привести мадам Сюзон, и та закатила здесь скандал прямо на глазах у княгини Багратион.
— Не врубился, ей?то что неймется? Я ж был не пьяный, я все помню! Она сама захотела сменять тебя на этот бурдюк в эполетах. То есть я не твои эполеты имею в виду…
— Надеюсь, что так, — оскорбленным тоном констатировал я. — Насчет же мадам Сюзон — очень похоже, что она втемяшила себе в голову, будто это мы убили ее мужа.
— С чего бы вдруг? — удивился Лис.
— Пока не знаю, но, кажется, господин полицай?президент ей верит.
— Ну, это как здрасьте. Красавицы не врут, это просто истина рядом не ночевала с их словами. Шо ж ты думаешь делать с этим пасьянсом?
— Пока не знаю. Завтра в районе пяти часов меня будут ждать у господина полицай?президента.
— Ну, без проблем, сходишь, пообщаешься. Видал рекламу: бритва «Жиллетт» в одно касание уберет любой пушок с вашего рыльца!
— Беда в другом — что на это же время я зван к Екатерине Павловне. И она, должно быть, начитавшись баллад Жуковского, желает устроить мне испытание рыцарской доблести. Так что либо к ней, либо, в тот же час, к их высокопревосходительству. Вот такая комбинация.
— Ежели я не путаю, то Жуковский еще только первые стишки кропает, но то, шо все бабы стервы, это точно, — со вздохом знатока заверил меня напарник.
— Лис, — не желая дальше развивать тему, продолжил я, — скажи лучше, ты выяснил, что за беспардонный кавалер мозолил глаза прелестной Катрин?
— Все выяснил, — бойко отрапортовал Сергей. — Хлипковат клиент. После третьего наката уже в размазню пошел. Короче, зовут его Густав, тоже финансист, как наш резидент. И тоже с недавних пор барон, что роднит его с грандполицаем. А кроме того, он уже битый час поет мне о стервозности всех его знакомых баб, и тут я с ним не могу не согласиться.
— А более конкретно?
— Про дамьё?с?
— Про векселя Екатерины Павловны Багратион, в девичестве Скавронской, которые сей финансист скупил все до единого.
— А?а, так не честно, ты уже все знаешь, — разочарованно протянул Лис.
— Только в самых общих чертах, — успокоил я друга.
— А тут все черты были общие, буквально по всей Вене растыканы, — сообщил Лис. — Пока их этот толстый бобер не прикупил на вес. А так ни дать ни взять — ударник капиталистического труда. Деловой человек, весь свой ненормированный рабочий день мозолистыми руками заколачивает деньгу, времени на серенады и променады не имеет, поэтому рубит по?простому. Ежели кто ему понравился, он нехило башляет, ставит красотку на прикол и ездит к ней со всякими бруликами, соболями и прочими милыми безделушками. Все бесхитростно и очень по?немецки.
Так вот живет он себе в полном шоколаде, но тут на несчастную австрийскую голову откуда ни возьмись обрушивается наша замечательная мадам. У финансиста отваливается челюсть, он начинает захлебываться слюной и бредет к ней на мягких лапах, предлагая финансовое покровительство. Екатерина Павловна, воспитанная при императорском дворе, решает, что нос банкира неприлично короток, и начинает его натягивать.
Брулики и подарки она с милой улыбкой принимает, во всем же остальном — «я не такая, я жду трамвая».
При этом долги ее светлости растут со скоростью необычайной, так что изнемогающий от страсти барон решает нанести ответный удар. Он скупает векселя и предлагает: либо в койку ко мне, либо на нары в долговую тюрьму. В этот роковой час ты застигаешь его у ног прелестницы, и вы с нейуноситесь в ритме вальса, оставив бедного Густава в печальном неведении, каков же будет ответ.
— Ответ будет «нет», — гордо отчеканил я. — Завтра же мы выкупим векселя у этого баронишки.