— Шо, как мы пропали, так замок ужался? — Лис страдальчески покачал головой. — Ничего, блин, нельзя оставить без присмотра!
— Мне не до шуток! — возмутился Мюнхгаузен. — Если вы действительно меня подозреваете, я бы хотел слышать — в чем? Если же вы не потрудитесь объяснить…
— Шо, опять дуэль?
— Постойте. — Я перебил на глазах заводящихся спорщиков. — Вы просите объяснений? Пожалуйста. Намедни генерал Бонапарт сделал нам всем предложение следовать за ним в действующую армию. Однако же, как вы помните, именно у него зародилось сомнение, являетесь ли вы уроженцем Брауншвейга или же Ганновера. А так как мы с вами были представлены ему как соратники, он просил у меня рекомендации относительно вас.
Я рассказал его высокопревосходительству историю нашего знакомства, а для себя решил уточнить расположение Боденвердера. Вот, собственно, и все, барон. Вы удовлетворены?
— Вполне. — Мюнхгаузен отрывисто кивнул. — Прошу извинить, если был неучтив и дерзок. Треволнения последних месяцев сделали меня не в меру подозрительным.
— А чего вы боитесь, уважаемый барон? — тоном доброго следователя, выкладывающего давно заготовленный козырный вопросец, начал Лис. — Кто вас преследует? От кого вы бежите?
Конрад бросил на моего соратника резкий, точно оплеуха, взгляд.
— Вы меня в чем?то подозреваете? — Брови ротмистра сошлись на переносице, и кулаки рефлекторно сжались.
— Полно, Конрад! — прервал я возмущенную тираду боевого товарища. — Тебя никто не подозревает и не допрашивает. Однако стоит тебе, пусть даже как частному лицу, примкнуть к Наполеону — найдется масса охотников во главе с великим князем Александром Павловичем узнать, что ты за птица. А если учесть близость к императрице Екатерине вашего дядюшки, то интерес может быть весьма пристальным, И конечно же, недоброжелателей не оставят равнодушным ни спорное расположение имений вашего рода, ни причины отставки молодого, здорового и, кажется, вполне успешного офицера и отпрыска столь древнего и знатного рода.
— На что вы намекаете? — вспыхнул Мюнхгаузен.
— Я лишь констатирую факты.
— Э нет! — Мой собеседник явно начинал горячиться. — Вам кое?что известно о роде Мюнхгаузенов, и вы желаете посмеяться надо мной!
— Конрад, Конрад, здесь все свои, приди в себя!
— Проклятие! — Силач?кирасир до хруста сжал подлокотники кресла, затем, помолчав, добавил еще раз громче: — Проклятие!
— Да что стряслось? — вмешался Лис. — Барон, из тебя сейчас пар как из самовара повалит! Не томи! Ну, напортачил чего?то, с кем не бывает. Расскажи внятно, какие проблемы? Ща вмиг все разложим, шо называется, рубашками вниз.
— Я ни в чем не виновен, — коротко отрезал Конрад.
— Да это уже и вон тому петуху ясно. — Сергей кивнул на золоченую птицу, как ни в чем не бывало восседающую на своем насесте.
— Вся беда в предках, и, увы, я даже не могу сказать, в ком именно. Как я уже говорил, род Мюнхгаузенов весьма древний, и с XIII века он имеет баронский титул. Однако же далеко не у всех представителей нашей семьи по сей день сохранились какие?либо документы, подтверждающие законную принадлежность к родовитой знати.
Увы, у той ветви рода, к которой восходим мы с дядей, волей судеб таких бумаг не оказалось. Этот вопрос был впервые поднят на бракоразводном процессе Карла Фридриха Иеронима с той наглой авантюристкой, которая умудрилась стать его второй женой. Однако присяжные удовлетворились лишь апелляцией к древней традиции и тем, что ганноверские Мюнхгаузены имеют от королей Англии титул баронетов.
Но спустя полтора года по окончании судебного процесса некий мой сослуживец, завистливо мечтавший занять должность командира лейб?эскадрона, которую в то время исполнял я, подал в Герольдию Брауншвейга запрос о моих правах на титул. Разразился скандал, и я был вынужден либо стреляться с наглецом, либо бесславно покинуть армию. Мы стрелялись, — прикрыв глаза, негромко проговорил храбрый воин. — Мой выстрел был верен… Родственники погибшего настояли, чтобы герцог отдал приказ о моем аресте. Мне ничего не оставалось, как бежать. Когда жандармы уже стучались в двери особняка Мюнхгаузенов в Боденвердере, я вышел через запасной ход, перебрался по тонкому льду на другой берег реки и оказался в Ганновере.
Несомненно, меня тут же провозгласили дезертиром, а вслед за тем британским наемником, злоумышлявшим против особы герцога.
Путь на родину мне был заказан. Пересидев что?то около недели у родственников, я узнал о готовящемся нападении базилевса. Это был мой шанс! Как вы сами могли видеть, меня не страшит поле боя. Получив некоторую сумму взаймы, я устремился в Вену, по пути собирая желающих зарабатывать хлеб не оралом, но мечом. Таких в германских землях всегда было немало. Дальнейшее вам известно. — Конрад замолчал, выговорившись, и, смерив нас испытующим взглядом, опустил голову.
— Да?а?а, блин, история! — протянул Сергей. — За шо тока люди себе жизнь гробят? О чем молчишь, атташе? — Лис повернулся ко мне. — История в общем?то дурацкая, но делать же шо?то надо! Придумай, как другу и боевому товарищу помогать будем? Если ж запрос на историческую родину пойдет — его здесь на полную катушку законопатят.