— Вы что же, хотите сказать, что моя сегодняшняя гостья и была той самой невестой генерала Дезе?
— Именно так, — без малейшего сомнения в голосе подтвердил де Моблен, — вот только звали ее не Сюзон.
— А как?
— Увы! — Маркиз развел руками. — Не могу вспомнить. Но Сюзон звали мою бедную жену, которую подняли на штыки какие?то парижские волонтеры лишь за то, что она была воспитательницей дофина.
— Примите мои соболезнования, маркиз. Но, быть может, вы перепутали госпожу де Сен?Венан с какой?нибудь другой девушкой, ведь прошло столько лет.
— Да, почти девять лет. С той поры, как я видел эту госпожу первый и единственный раз. Но… Вы позволите? — Маркиз подошел к письменному столу и, взяв лежащий в стопке лист чистой бумаги, обмакнул перо в чернильницу. Пауза в разговоре затянулась минут на десять, может, чуть более того. — Вот поглядите.
Де Моблен протянул мне изящный набросок, недвусмысленно свидетельствовавший о великолепной художественной одаренности танцмейстера. С листа на меня глядела Сюзон, но только несколькими годами помладше и в платье античного покроя, какие были в моде в первые годы после французской революции.
— Не правда ли, похожа?
— М?да, — качая головой, подтвердил я, — одно лицо. Что ж, остается предположить, что свадьба могла не состояться или генерал погиб, оставив ее вдовой. Что же касается имени, возможно, Сюзон — лишь одно из тех, которые носит эта дама.
— Может быть, и так, — с милой улыбкой кивнул маркиз, — в жизни всякое случается.
— Капитан, где тебя носит? — Лис, судя по голосу, был в приподнятом настроении и спешил поделиться своей радостью. — Я тут выиграя полторы штуки в свободно конвертируемой валюте, и если бы за моей спиной полвечера не торчал полицейский бобик, я бы здешнее общество еще на столько же раскулачил. А твои успехи как?
— Да вот сижу в кабинете, беседую с господином танцмейстером. Оказывается, в прежние годы ему доводилось видеть нашу госпожу Сюзон Дювиль.
— И чего? — заинтересованно спросил Сергей.
— А то, что очень может быть, что эта госпожа не только не Дювиль, но и не Сюзон.
Ночь, которая, как известно, есть промежуток между отходом ко сну и пробуждением, вне зависимости от того, на какую часть суток она выпадает, была по?летнему коротка, но прошла сравнительно тихо, во всяком случае, без пальбы. Мне снились санкюлоты[10], танцующие на развалинах Бастилии, и маленький корсиканский лейтенант, с ужасом наблюдающий разгул национального самосознания. Утро внезапно наступило около полудня после настойчивого сообщения Лиса, что в то время, как я бесстыдно дрыхну, враг не спит. Возможно, это было правдой, но и в этом случае я был готов еще не один час изматывать врага бессонницей.
— Короче, — едва дав мне открыть глаза, распорядился Лис, — я уже добазарился с шефом, он выделяет бабло на твои лямуры. Но лично я по?прежнему терзаюсь сомнениями, по тому как, пойми меня правильно, старина Густав стоит далеко не в первом миллионе людей, которым я вот так, за здорово живешь, выдам семьдесят штук, причем не ассигнациями, которые сейчас только ленивый не печатает, а полноценным рыжьем.
— Ты имеешь в виду золото? — уточнил я.
— Ответ распадается на две части, — не унимался Лис. — Часть первая: я имею в виду золото; и часть вторая: я сильно имею в виду барона Густава фон Дрейнгофа. В общем, я тут ещё покумекаю, как все лучше обставить, а тебе, насколько я помню, уже пора заниматься высокой политикой.
— Лис, какая политика? — попытался было возмутиться я. — Еще только поддень. Даже и полудня нет, а у меня встреча с княгиней и полицай?президентом в пять часов.
— Да ну, не рви душу. Это шо ж, я буду на мозгах фурункул наживать, а ты массу топить? Вон ты уже подушку почти насквозь пролежал. Вставай, отечество в опасности!
Когда на Лиса находит желание повредничать, его не истребить ни дустом, ни керосином. Противиться ему можно долго, но безуспешно, а потому, неохотно расставаясь с мечтой выспаться перед ответственными встречами, я через силу поднялся и оглядел спальню, ища место для разминки. Удивительно, как законодатели мод умудряются захламить любое пространство великим множеством громоздкой мебели и никому не нужных изящных безделушек, которые так легко снести, разминаясь и отрабатывая технику бросков и ударов.
— В общем, жду тебя в фехтовальном зале, — с удовлетворением оценив плоды своей антигуманной деятельности, заявил Лис. — Что ваше сиятельство предпочитает в это время суток? Шпагу? Рапиру? Саблю?
— Пожалуй, возьмем сабли.
— Прикинь, — клинок моего друга описал замысловатую кривую и, начав путь из?за головы, блеснул острием у моего бедра, — нарыл здесь, в Вене, замечательную кофейню. Называется «Большой кофе, сваренный по?кульчицки».
— Наверно, кафе, — поправил я, парируя удар и перебрасывая саблю Лиса по широкой дуге влево от себя.
— Да один хрен. — Лис, уловив начало моей атаки, разорвал дистанцию и тут же резко сократил ее, пытаясь выхлестом достать меня из?под руки.
— Главное, кофе там варят толково. И врубись, — сабля моего напарника рассекла воздух в паре сантиметров от моего лица, — этот самый Кульчицкий — он, оказывается, вообще первый начал готовить венский кофе.
— Я знаю, — вскользь нанося удар по обуху клинка, сообщил я.