— Хорошие вопросики ты задаешь! Можно, конечно, запросить Вену, — проговорил я, имея в виду, естественно, не императорский двор Франца II, а дона Умберто, — но боюсь, пока наверху будут совещаться и принимать решения, здесь уже все определится без нас.
— Так, может, того, — Лис выразительно кивнул в сторону Аничкова моста, — попросим заезжего дядю повлиять на разбушевавшегося племянника? Раз пошла такая пьянка — режь последний огурец!
— Ваше сиятельство! — Кто?то сильно дернул меня за рукав. Я резко обернулся. Передо мной в толпе зевак стоял Тишка, раскрасневшийся и возбужденный.
— Ты что здесь делаешь? А ну?ка пулей беги домой! Не ровён час стрелять начнут.
— Ваше сиятельство! — вновь повторил мальчишка. — Я только сказать хотел.
— Ну, что еще? — невольно продолжая тащить парнишку за собой, раздраженно спросил я.
— Вот тот офицер, что нынче в церкви горланил…
— Ты знаешь его? — остановился я.
— Ни?ни, чур меня, я знакомства с бунтовщиками и душегубами не вожу! — испуганно махнул Тишка.
— Что же тогда? — Я не удержался от резкого тона.
— Посторонись, расступись! — орал впереди Лис. — Блин, ну почему все мятежи начинаются с того, шо какая?то падла угоняет экипажи?! Теперь на слободу пешкодралом телёпать придется. Куда прешь, рыло свинячье?! Не видишь, хрен моржовый, дипломаты идут!
Мужик, к которому были обращены эти полные достоинства слова моего друга, отпрянул в сторону, и мы наконец очутились на Невском проспекте у самой башни ратуши.
— У?у, гоблины! — поминая невесть кого, выругался Сергей.
— …Так офицер тот, — не унимался вцепившийся в мой рукав настырный малец, — как раз и есть тот самый, который давеча с Наполеоном Карловичем разговаривал, когда я в запечке приспал.
Я внезапно остановился, опуская на смышленого юнца настороженно?удивленный взгляд:
— Ты ничего не перепутал?
— Вот как Бог свят! — перекрестился Тишка. — Я этот голос враз узнал, когда он еще у церкви роту строил. Как только он слово молвил, так меня точно молнией шарахнуло!
— Ты слыхал? — одернул я Лиса.
— Шо? — не понимая, обернулся тот. — Кого тут молнией шарахнуло? Его, что ли? Да брешет!
— Нас с тобой молнией шарахнуло!
— То есть? — На плутоватом лице моего друга отразилось глубочайшее недоумение.
— Тихон утверждает, что Измайловский полковник — соучастник Наполеона.
— Шо?то я не врубаюсь. — Лис затряс головой. — Поясни! Что ж это получается — старину Бони по голове навернули от избытка дружеских чувств?
— Бони, как ты выразился, навернул не он, а штабс?капитан. А тот, как раз, вероятно, ни сном ни духом не в курсе происходящего. Весь этот переворот — банальная провокация!
— Ляхи! — заорал кто?то вдали со стороны Литейного проспекта.
— Ляхи идут!
Толпа, оглушенная происходящим, схлынула к Неве, торопясь спастись бегством от быстрых на расправу иноземцев.
— Так, — я схватил Тишку в охапку, и мы с Лисом ринулись к крыльцу ратушной башни, — игры клоунов, похоже, окончились! Вот занавес и поднят!
Вдоль Невского проспекта, опустив пики, неслись уланы в сдвинутых набок польских конфедератках[50]. Бивший с Балтики осенний ветер трепал флюгерки на пиках, и воинственный клич не оставлял сомнений, для какого парада из Царского Села примчались сюда эти всадники. Сбившиеся на плацу у собора измайловцы, подгоняемые криками младших офицеров, начали было строить каре, но чересчур суматошно и без особого воодушевления.
— Обложили! — ревел впавший в панику народ, откатываясь назад от Дворцовой площади. Со стороны Невы, сколько видел глаз, двигались всадники корпуса Понятовского. С Садовой, Михайловской, Думской улиц и Екатерининской набережной, развернувшись в колонны по три, к месту венчания мчали эскадроны под алым знаменем с серебряным орлом.
— Вот это номер! — пробормотал Лис. — Вот это мы конкретно лоханулись!
Проезжающий мимо уланский хорунжий, заметив нас на ступенях крыльца у запертых дверей башни, придержал коня и, направив мне в грудь наконечник пики, резко выкрикнул:
— Кто есть той пан?
— Я граф Турн. — Моя рука отвела стальное острие в сторону. — Друг принцепса Спартанского. А это мои люди! Я требую доставить нас к маршалу Понятовскому!
Оценив уверенный тон и парадный мундир австрийского образца, улан кивнул и, приказав что?то следовавшему позади жолнеру, дал шпоры коню.
— Следуйте за мной!
Тот, к кому были обращены слова умчавшегося офицера, остановился перед нами и для облегчения понимания ткнул себе в грудь и задвигал пальцами, демонстрируя быстрое движение ног.
Маршал Понятовский расхаживал по драгоценному паркету Зимнего дворца, звеня серебряными шпорами и от волнения покусывая длинный, тронутый сединой ус. Его затянутая в белую лайковую перчатку рука уверенно лежала на эфесе маршальской сабли, украшенной головой разъяренного льва. Крест Гетайра Доблести брильянтового венка подрагивал на его груди в такт шагам, пуская зайчики в глаза офицерам свиты.
— Ваше высочество, — один из соратников наследника Речи Посполитой, сменивший нашего провожатого, вытянулся во фрунт перед командующим, — к вам просятся какие?то господа. Один из них именует себя графом Турном.
— А, это вы. — Понятовский двинулся в мою сторону. — Какие новости?