— Я обязательно напишу вам, кактолько прибуду на место, — уверял я Екатерину Павловну, силясь отдалить миг, когда придется отпустить ее из своих объятий.
— Зачем эти слова, мой друг? — убирая с моего лба непослушную прядь, грустно проговорила она. — Мы оба знаем, что этого не произойдет никогда.
— Почему же? — невольно попробовал возмутиться я.
— Потому что этого, мой славный рыцарь, требуют непреложные законы вашей работы.
— Какой работы? — смутился я.
— Вашей. Отдайте должное моей скромности, я никогда не расспрашивала о ней. Я также не интересовалась вашим истинным званием, именем и тем, почему вы должны их скрывать.
— Вы… — Я чуть отстранился, вглядываясь в печальные глаза моей возлюбленной.
— Я знаю, что вы не граф Турн, — прикладывая к моим губам палец, нежно проворковала она. — Я заподозрила это еще на балу в вашем особняке, когда не встретила там множества известных богемских сановников, в те дни пребывавших в Вене. Потом же, когда вы столь любезно выкупили мои векселя, я послала верного человека уточнить, что за птица столь щедрый поклонник моей неотразимой красоты. Как вы сами понимаете, доставленные мне вести говорили не в вашу пользу.
— Значит, вы знали?!. — Я вскочил на ноги точно ужаленный.
— К тому моменту, когда посылала верного человека в лесной домик, что поблизости от Вены, уже знала.
— Но почему? Почему вы сделали это?
— Должна же была я проверить, кто вы: ловкий мошенник, добивающийся признания в свете, или же фигура таинственная, но вполне благородная.
— И что же вышло?
— Наглец! Он еще спрашивает!
— …Ученый совет выслушал обе стороны, о своем решении он сообщит дополнительно. — Бесстрастная фраза спикера завершила экскурсию по первому кругу институтского ада, и монитор потух. Я нажал кнопку на пульте управления, и на место темного пластика экрана опустилось батальное полотно, на котором мы с Лисом водружали стяг над поверженным Иерусалимом.
— Знаешь, Сергей, — я повернулся в кресле, — я, наверно, буду уходить в отставку.
— Это ты из?за яйцеголовых, что ли? — Лис кивнул на скрытый за картиной монитор. — Да ну, попустись! В конце концов, покажи мне, кто застрахован от неудач! Я хочу знать адрес его страхового агентства!
— Нет.
— Я покачал головой. — Пора, наверно, искать другую работу.
— Замечательная идея! — Лис с размаху уселся на стол. — И куда ж ты пойдешь? Швейцаром в Палату Лордов? Где тут у вас объявления о вакансиях печатают? — Он протянул руку к давно не открывавшимся пакетам с доставленной в наше подземелье прессой. — Что тут у нас? «Таймс», «Морнинг пост», «Трибьюн», погоди, а это чего?! — Лис с удивлением вытащил из плотного конверта желтоватый листок, усеянный старинным кириллическим шрифтом. — «Санкт?Петербургские ведомости»?! Откуда бы им здесь взяться? — Он впился глазами в текст передовицы. — Опять шутки Брюса! Так, базилевс всех франков Наполеон Буонапарте сразу после коронации толкнул речь о пользе мирного сосуществования и взял непримиримый курс на усиление государства и прекращение бессмысленной войны. Император Александр I Всероссийский отослал в Париж согласие выступить с Наполеоном единым фронтом на тему восстановления Польского королевства под властью принца Жозефа Понятовского. О?бал?деть! А вот еще, мелким шрифтом. Назначенный послом в Париже бывший шталмейстер Дмитрий Львович Нарышкин отбыл к месту новой службы со своей очаровательной супругой Марией Антоновной, урожденной Четвертинской.
В комнате воцарилась мертвая тишина.
— Капитан, ты шо?нибудь понимаешь? — не сводя с газеты завороженного взгляда, наконец проговорил Сергей.
— Нет, — честно признался я.
— Так, в конце концов, мы выиграли или проиграли?!
— Знаешь, что я тебе скажу… — Мои руки сами собой вытащили «Санкт?Петербургские ведомости» из пальцев друга, и я старательно начал складывать из газеты довольно большой самолетик. — Все зависит от того, прессе какого мира мы будем верить…