ГЛАВА 26
Если гора не пошла к Магомету, это хороший повод, чтобы сровнять ее с землей.
Наставления по газавату
Пылкая речь моего напарника вдохновенно звучала под крышей старинной виллы, помнящей, возможно, еще времена последних византийских Палеологов, и чем ярче живописал мой друг вероятный ход операции, тем больше вытягивались лица видавших виды лейб?гусар.
— Конрад, — Сергей окинул внимательным взглядом боевого товарища, — явно не попадает в число претендентов на звание мисс Стамбул, поэтому будет евнухом.
— Что?о?! — взвился с места щепетильный в вопросах мужской чести адъютант командующего.
— Да ты не мандражируй! — поспешил утешить его Лис. — Отрезать тебе ничего не будем. Ты, главное, рта не открывай: типа, ты не просто евнух, а немой евнух. Наденем халат, под халат примотаем штуки две подушки, в них спрячем пистоли — и готово дело! Молчи и кланяйся, пока шефа не освободим.
— А если ваш человек в Константинополе не сможет провести тебя в зиндан[30], где томится его сиятельство? — Младший Багратион внимательно поглядел на Сергея, затем на меня.
— В таком случае, — резонно ответил я, — нам предстоит обнаружить его самим. И, согласитесь, будучи внутри столицы, это сделать куда проще, чем находясь за ее стенами.
— Опасно! — Гусар с седой прядью обвел глазами присутствующих.
И, согласитесь, будучи внутри столицы, это сделать куда проще, чем находясь за ее стенами.
— Опасно! — Гусар с седой прядью обвел глазами присутствующих. — Чертовски опасно!
— Да, но… — попытался вновь заговорить я.
— Но это ж замечательно! — не дал мне высказаться Денис Давыдов. — Я согласен. Если Кутузов даст добро…
— Я тоже иду с вами. — Молодой князь Багратион расправил плечи и подался вперед.
— Хорошо бы еще хоть одну девушку, — оглядывая добровольцев, вымолвил я. — А не то, кроме немого евнуха, у нашего аги будет и немой гарем.
Период деятельной подготовки к назначенной на следующее утро операции был краток и оттого весьма насыщен делом.
— Что ж это вдруг вы решили запрашивать отставку? — разглядывая мое прошение, настороженно поинтересовался генерал Кутузов. — Нешто при мне состоять много хуже, чем при графе Бонапартии?
— О том судить не имею возможности, — склонил голову я. — Быть может, что и лучше, но волей судеб я числю сего человека среди друзей своих, у вас же, русских, издревле ведется «живота не пожалеть за други своя».
— Это верно, — грузный полководец, опираясь на стол, с кряхтеньем поднялся с места, — так и говорится. Но и то разуметь надобно, что на верную смерть идете.
— О том Господу лишь ведомо, на его милость уповаем.
— У Господа милости безмерно, но ведь и разум у человека должен наличествовать. — Кутузов протянул мне исписанный лист с прошением об отставке. — Помилосердствуйте, батюшка. Что ж мне в столице?то скажут? Мало того что свои ухари?гусары очертя голову в самую шайтанскую прорву лезут, так еще и кесарский посланник заодно с ними жизни себя лишить норовит. Уж вы, граф, сделайте любезность, заберите эту цидулу.
Я молчал, хмуря брови.
— Не желаете? — Кутузов по?стариковски покачал головой. — Под монастырь меня подвести хотите! Ну да что тут поделаешь, Господь с вами. Коли живыми вернетесь — то, стало быть, вам слава и почет, а ежели головы сложите, — генерал сокрушенно развел руками, — не обессудьте. Все, что сделать для вас могу, так это письмецо ваше покуда без движения сохранить и, ежели все добром разрешится, вам назад возвратить. А теперь, господин полковник, ступайте, пожалуй, с Богом! Мне, старику, покой нужен.
На вилле австрийской миссии кипела работа. Гусарские офицеры, получившие от командующего добро на проведение диверсионно?спасательной операции в лагере противника, веселились от души, примеряя обновки и упражняясь в цветистости восточных славословий.
— Дайте свету! — возмущался Лис, старательно выводивший на листе веленевой бумаги арабскую вязь. — Шо вы меня обступили, как дети елку! Не видите, что ли, запорожцы в моем лице пишут салям турецкому султану. Не путайте с салями, его они в моем лице не пишут. И нечего гоготать, а то я щас такого накарябаю, шо нас с этой залипухой ни в одной аптеке не обслужат!
Конечно же, познания Лиса в турецком языке ограничивались тем, что предоставлял в его распоряжение «Мастерлинг», но, кроме того, он мог пользоваться практически неисчерпаемым объемом информации Базы. Сейчас перед его внутренним, так сказать, сокровенным взором аккуратно вырисовывались цепочки арабской вязи, переснятые с посланий Ибрахим?Паши, сына повелителя Египта. Лису оставалось только старательно воспроизвести загадочно витиеватый почерк неведомого писаря, что он и делал, от старания высунув между зубами кончик языка.
— Кажись, так! Ну шо, печать разогрели?
— Разогрели, — ответил кто?то за моей спиной.
— Значит, делаем следующее: аккуратнейшим образом поддеваем ее бритвой… По самой бумаге ведем, не дай Бог вам сургуч повредить! Ну шо, Вальтер, щас пересадку органов печати совершим — и можно ехать в гости. Ты как, уже с нами или, типа, не при делах?
— С вами, — кивнул я.
— Ну, вот и славно. — Хитрое лицо Сергея расплылось в улыбке. — Тогда команда играет в полном составе.