Стоимость наших потерь как раз входила в те самые накладные расходы, о которых говорил мой напарник. Но стоило разбойникам покинуть разграбленный обоз, а нам прибыть на место преступления, как со стороны Вены показалась кавалькада жандармов, возглавляемая таксоподобным Протвицем.
— Что здесь происходит? — бегло осматривая следы погрома, требовательно поинтересовался сыщик.
— Это вы меня спрашиваете?! — изображая на лице крайнее возмущение, гневно заявил я. — Это я вас хотел спросить, что происходит под носом полицай?президента и его пронырливых ищеек! Чем вы занимаетесь, господин Протвиц? Если мне не изменяет память, это третье преступление за последние четыре дня, которое происходит на моих глазах!
— Это?то и подозрительно! — взвизгнул сыщик. — Весьма подозрительно. К тому же я требую объяснений, почему вы покинули столицу без дозволения на то его высокопревосходительства господина полицай?президента?
— Я послал ему уведомление о своем отъезде, — абсолютно честно заявил я. — Должно быть, оно ждет его дома.
— Вы не имеете права! — взвизгнул Протвиц.
— Прекратите мне указывать, жалкая ищейка, на что я право имею, на что нет! — процедил я сквозь зубы. — Не забывайтесь, я офицер императорской службы, а потому имею начальство, помимо вашего. Так что будьте любезны, вернувшись в столицу, передать господину полицай?президенту, что я вынужден отбыть в Россию по приказу фельдмаршала графа Колоредо. Если у него возникнут какие?либо вопросы ко мне, пусть высылает их в Санкт?Петербург до востребования. А вы… — Я сделал эффектную паузу. — Кстати, а как так получилось, что вы оказались здесь, на месте преступления, сразу же после нападения разбойников? Уж не вы ли подстроили эту засаду, чтобы вдосталь покопаться в моих вещах? Потрудитесь ответить, господин Протвиц!
— Да! Да…
— Я вас более не задерживаю! Но все же подумайте над ответом, а я должен спешить.
Служба, знаете ли!
— Но позволю себе заметить, граф, что ближайший путь к границам Российской империи в противоположной стороне.
— Благодарю за разъяснения, — сухо отрезал я. — Что вы можете знать о тех указаниях, которые были мной получены? А потому не говорите о том, чего не понимаете! Делайте свое дело, я же буду делать свое. И не задерживайте меня, война на пороге.
Протвиц поднял на меня удивленные глаза.
— Как, ваше сиятельство, вы ничего не знаете?
— Что еще мне следует знать? — презрительно бросил я.
— Утром в столицу прибыл гонец из Богемии. Война уже началась!
Я недоверчиво поглядел на сыщика.
— Это чистая правда! Я лично присутствовал в кабинете господина полицай?президента, когда туда прибыл посыльный из императорского дворца.
— Значит, война, — пробормотал я. — В таком случае мне тем более следует поспешить. Оставляю все это добро под ваше честное слово! — крикнул я, ставя ногу в стремя. — Будем живы — свидимся!
Честно говоря, на душе было противно, как после незаслуженной порки. Во?первых, в отличие от многих, знающих о войне понаслышке, я на себе испытал, что это такое, и блеск мундирного шитья не кружил мне голову. Во?вторых, печалило то, что местное руководство, занятое, строго говоря, поиском, сортировкой и первичным анализом информации, не удосужилось оповестить занятых сборами оперативников о таком «малосущественном» факте, как объявление войны. В игре, которую вел маэстро Палиоли, мы были лишь двумя фигурами, отнюдь не самыми ценными.
Вызванный по закрытой связи, он лишь сухо осведомился о ходе наших дел и как ни в чем не бывало, подтвердив известие Протвица, отказался от каких бы то ни было объяснений. Честно говоря, я давно не был в таком скверном настроении, и прогулка по зимнему лесу пошла мне только на пользу, несколько охладив брожение разгоряченных мыслей. Теперь, сидя у огня, я с улыбкой слушал анекдоты неунывающего Лиса, размышляя над тем, как бы поступил я на месте похитителя наполеоновских писем.
— Послушай, — Сергей перебил собственную цветистую тираду о некоем отце некой девушки и ее страстном воздыхателе, желавшем странного, — а если Протвиц заодно с похитителями? Оборотень в погонах, вампир в эполетах! Прикинь, крыша практически непробиваемая: он вроде как ведет следствие, присматривается, принюхивается, а сам только тем и занимается, что барабанит на нас в какой?нибудь закордонный центр.
Фраза «барабанит на нас» вызвала у меня некоторое удивление, но в общей канве понять, о чем была речь, все?таки не составляло особых проблем. Иногда меня восхищала манера напарника скрывать за беззаботной веселостью очень быструю работу мысли. Судя по его предположению, мы с ним думали об одном и том же.
Кто бы ни был таинственный охотник за рукописями, получив в свое распоряжение совсем не то, что ожидал, он не мог оставить без внимания наши скромные персоны. Такой поворот дел предполагал слежку, а я ее не заметил. Впрочем, это еще ни о чем не говорило. В принципе наружное наблюдение и обязано быть таким, чтобы «пациент», как выражался Лис, ни за какие коврижки не мог догадаться о сопровождающих его лицах. Что и говорить, участие в охоте на нас полицейской ищейки давало таинственным противникам сильные козыри. Но так это было или нет, сказать пока не представлялось возможным, поэтому я лишь пожал плечами, не имея фактов, чтобы оценить предположение друга.