— А как же пропавшие бумаги? — ядовито глядя на мое возмущенное лицо, тихо проговорил сыщик.
— Это были письма, частные письма! — возмутился я. — Содержание которых ни вам, ни ему не важно. Во всяком случае, полиции не должно быть никакого дела до того, что это за письма и от кого они. Но я не исключаю, что вор надеялся отыскать в них что?либо, позволяющее шантажировать меня.
— Все это как?то… очень сложно, — с сомнением покачал головой полицейский чиновник.
— Все это как?то… очень сложно, — с сомнением покачал головой полицейский чиновник. — Венские преступники не склонны к чрезмерному мудрствованию. А уж рисковать головой, чтобы раздобыть какие?то письма, они и вовсе могут согласиться только в том случае, если будут доподлинно знать, что и где искать и насколько весомый куш принесет им такое опасное дельце.
Под потолком кабинета дробно зазвенел колокольчик. Лицо Протвица моментально приобрело вид почтительно?благоговейный, так что у меня не оставалось сомнений, что вернувшийся полицай?президент вызывает на ковер свою любимую ищейку.
— Прошу извинить меня, ваше сиятельство, я должен вас оставить на несколько минут. Полагаю, это вам даст время оценить обоснованность моих вопросов. — Он поклонился с подчеркнутой церемонностью и вышел из кабинета.
Я услышал, как щелкнул дверной замок, и лишь недоуменно развел руками. Должно быть, господин Йоган Протвиц в меру своего разумения полагал, что сделал тонкий психологический ход, заставив подследственного нервничать. Оглядевшись вокруг и с грустью убедившись, что, кроме сборников законодательных актов и заметок самого следователя, читать в кабинете нечего, я вызвал Лиса, спеша принести ему радостную весть о своем аресте.
— В чем проблемы, Капитан? — энергично отозвался Сергей.
— Представь себе, я под замком, — меланхолично сообщил я.
— Шо, честно? — искренне поразился Лис. — Ну, все как обычно! Не лорд, а какой?то Аль Капоне! По улице не пройдешь, чтобы не загреметь на нары. А с каких, позвольте узнать, бодунов?
— Протвиц решил, что мы с тобой опасные душегубы, охотящиеся за сокровищами богатых вдовушек. Вернее, сначала оставляющие их вдовушками, а затем охотящиеся за сокровищами, — безрадостно пояснил я.
— Он шо, натурально с мозгами в разводе? — возмутился Сергей.
— Не то чтобы совсем. Определенная логика в его размышлениях есть. Он приплел к делу пистолет Сеп?Венана и теперь пытается доказать, что я от большого ума прихватил с места преступления улику против себя. Так сказать, в качестве милого сувенира. Но это все ерунда! В конце концов, из тех фактов, которые у полиции имеются, как ты выражаешься, не то что дело, а даже безделицу не сошьешь. Но все же будь готов, если полиция вдруг решит и тебя зацепить.
— Всегда готов! — бойко отрапортовал Лис. — Я ж родом из страны, где отсутствие закона не освобождает от наказания. Хотя как раз сейчас момент ни в дугу, ни в Красную Армию. Я здесь, понимаешь ли, изображаю из себя пикадора: трубы, барабаны, все понты… И тут — на тебе — гражданин начальник. Нарисовался, хрен сотрешь.
— Погоди, — остановил я речевой поток друга, — что за пикадоры? Что за коррида?
— Ну, я бы скорее назвал это не корридой, а разведением быков на капусту, вернее, одного быка, но пикадор?то всамделишный. Все как водится: главная задача — довести рогатую тварь до изнеможения, затем появляешься ты, пара изящных движений, и роковая сталь единым махом заканчивает бессмысленную жизнь никчемной животины.
— Лис, — я насторожился, — я не собираюсь никого убивать.
— Да ну, это фигурально. — Лис прервался, не договорив фразу. — Погоди, Капитан! Процесс, кажется, пошел. — Глаза моего напарника продемонстрировали кабинет Густава фон Дрейнгофа.
— О, нежданная встреча! — Бзрон устремился к моему другу, протягивая руку. — Рад снова видеть вас.
— А уж я?то как рад! — поспешил с ответом на приветствие Лис. — И не обскажешь.
— Что привело вас ко мне?
— Грубая проза, барон.
Грубая, но жизненно важная. — Лис развалился в предложенном ему кресле, выставив вперед длинные мосластые ноги. — Не буду занимать ваше драгоценное время, скажу одно лишь слово: «деньги».
Взгляд финансиста, дотоле источавший любезность, закаменел, и глаза его стали напоминать два одинаковых дисплея микрокалькулятора.
— Вы желаете взять в долг? Для себя или для графа?
— Пустое, Густав, шо вы так напрягаетесь? Его сиятельство никогда не делает долгов, а я бы, может, и сделал, да граф категорически против.
— Тогда что же?
— Да мне тут знающие люди сказали, что вы недавно приобрели партию напрочь убитых векселей одной русской дамы. — Сергей жестом фокусника похлопал себя по оттопырившимся карманам. — Мне велено выкупить их у вас.
В голосе фон Дрейнгофа, поспешившего с ответом, слышалась настороженность:
— Могу я узнать, зачем они вам?
— Да уж, наверно, не затем, чтобы с их помощью красотку заарканить, — небрежно заметил Лис. — Мы?то с вами знаем, люди нашего круга на подобные вещи не способны.
— Тогда зачем же? — еще раз спросил барон, делая вид, что едкое замечание моего секретаря его вовсе не касается.
— Граф собирается по делам императора мотнуться в Россию, ему нужна крупная сумма наличными. Золотые червонцы его вполне устроят.